Понятие «кустарная промышленность» во второй половине Х I Х–начале ХХ вв. было для современников знакомым и привычным, поскольку определяло весьма значительную область общественного производства, экономики и национальной культуры. Поэтому столь употребительны были такие определения как «кустарный специалист», «деятель по кустарной промышленности». Сергей Тимофеевич Морозов (1860–1944 гг.) был именно деятелем по кустарной промышленности, одним из самых авторитетных в этой области людей в России. Трудно сказать, что привлекло в эту сферу молодого человека, выпускника юридического факультета, недавно вышедшего из стен Московского университета, что побудило его большую часть жизни посвятить помощи кустарям. Безусловно, немалую роль в этом сыграли традиции семьи. В одной из публикаций о Морозове в «Вестнике кустарной промышленности» было отмечено: «С.Т. Морозов привнес в кустарное дело традиции известной мануфактурной фирмы «Савва Морозов». Первая ее фабрика в Орехово-Зуеве не прерывала и до сих пор не прерывает сношений с кустарями. Число последних... превышает 100 тыс. человек и превосходит более чем вдвое число фабричных рабочих» . Помимо традиций предпринимательства в семье Морозовых были сильны и традиции благотворительности, меценатства, шире – поддержки духовных и культурных начинаний. Восприняв это, Сергей Морозов в конце 1880-х годов обращается к кустарному делу – но не с филантропическими целями, а с намерением переустроить трудовую деятельность кустарей в соответствии с меняющимися общественными и экономическими условиями.

По-видимому, немалое значение в становлении интересов Морозова имело общение и сотрудничество с профессорами Московского университета экономистами А.И. Чупровым и Н.А. Ка­­­ры­шевым – как и Сергей Тимофеевич, они были избраны в 1888 г. в состав комиссии Московского губернского земства по разработке плана систематической деятельности по содействию кустарным промыслам. Работая в этой комиссии, Морозов предпочел привычным разговорам о судьбах кустарной промышленности реальное дело, воплотившееся в Кустарном музее.

Кустарные музеи стали в России конца Х I Х века особой формой, своеобразным вариантом европейского художественно-промышленного музея. Объектом деятельности этих музеев явились крестьянские промыслы, по отношению к которым музеи выполняли не только собирательские функции, но призваны были играть активную роль в развитии и совершенствовании кустарного производства. Возникновение кустарных музеев было связано с реформами 1860–70-х годов, направленными на подъем уровня жизни крестьянского населения, в том числе и с помощью подсобных промыслов. Идея создания такого музейного учреждения в России возникла в Петербурге в 1870-х годах, но Москва опередила столичною инициативу. Московское губернское земство 1885 г. открыло Торгово-промышленный музей кустарных изделий. Его организация завершила определенный этап в исследовании промыслов Московской губернии, предпринятом в связи с подготовкой к Всероссийской художественно-промышлен­ной выставке 1882 года в Москве. На этой выставке кустари российских губерний впервые выступили как самостоятельные промышленники, а их изделия широко представили специфическую область традиционной художественной культуры.

Коллекции кустарных изделий Московской губернии по окончании выставки были переданы для создания земского музея, задачи которого формулировались следующим образом: ознакомление публики с кустарными промыслами, содействие сбыту, улучшение техники промыслов и совершенствование образцов изделий. Первоначально музей расположился на Знаменке в доме Лепешкиной (ныне библиотека наук АН). Почти одновременно с открытием при музее был создан склад, который принимал изделия от кустарей с целью комиссионной продажи.

Спустя несколько лет, в 1888 г. земство, рассматривая вопрос о деятельности музея, установило, что его работа в основном свелась к торговым операциям, а другие задачи оказались в забвении. Было решено создать упоминавшуюся выше кустарную комиссию при земской управе, в которую и вошел С.Т. Морозов. Он сразу включился в проблемы музея, разработал основы преобразования его деятельности. Согласно его проекту, изменялся сам характер музейного учреждения – оно становилось учебным. Обучение кустарей предполагалось осуществлять через систему мастерских – филиалов музея, которые вначале планировались передвижными, а в конечном итоге создавались как стационарные земские учебные пункты в местах наиболее развитых промыслов. Морозов предлагает ряд мер по развитию технической помощи кустарям, по расширению сбыта на основе приема заказов, в том числе из других губерний, утверждает необходимость кредитования кустарей и снабжения их через музей сырьем, материалами.

Земство соглашается с новым направлением в работе музея и в 1890 году С.Т. Морозов принимает должность заведующего Кустарным музеем. В том же году он переводит музей в более удобное положение на Б. Никитской (ныне здание кинотеатра повторного фильма), а в 1903 г. строит на свои средства новое здание по проекту архитектора С.У. Соловьева в Леонтьевском переулке, 7. В 1911 г. к трехэтажному зданию пристраивается зал для размещения магазина. В должности заведующего Морозов остается до 1897-го года. После этого он был избран почетным попечителем музея и продолжал руководить им и методически совершенствовать его деятельность.

Московский Кустарный музей – учреждение интереснейшее. В его судьбе отразились такие различные тенденции рубежа Х I Х–ХХ вв., что очень сложно разграничить позитивные и негативные результаты деятельности музея. Здесь европейская структура художественно-промышленного музея соединилась с благотворительностью, предпри­нимательство – с искренней любовью к стране, к русской истории, художественные проекты «русского стиля» с новациями модерна. В этом сложном, переломном потоке жизни своеобразным эталоном многих начинаний стала интеллигентная русская семья, дворянская или купеческая, на которую было ориентировано сохранение национального культурного пространства.

В 1880–1890 гг. формируется и крепнет новая позиция в отношении к народному искусству, нашедшая выражение в творческих воззрениях и деятельности художников, принадлежащих к Абрамцевскому художественному кружку, а также группировавшихся вокруг Московского училища живописи, ваяния и зодчества. С.Т. Морозов был близок к ним, он привлек многих из художников к работе в Кустарном музее – это были В.М. и А.М. Васнецовы, С.С. Глаголь, Н.Я. Давыдова, М.В. Якунчикова, А.Я. Головин, В.Д. По­ле­нов. Для оформления нового здания музея Морозов приглашает К.А. Коровина, многократно оформлявшего кустарные павильоны на художественно-промышлен­ных выставках. Финансовая поддержка Морозова много значила для художника В.И. Соколова, талантливого ученика Поленова, обучавшегося в Московском училище живописи, а впоследствии по рекомендации Морозова работавшего в земской мастерской Сергиева Посада.

Взгляды С.Т. Морозова на кустарные промыслы и его система содействия им складывались на протяжении 25 лет, претерпевая определенные изменения. Морозов воспринял убежденность художников Абрамцевского кружка о большом средовом значении народного искусства в современном мире. Самобытные формы и образы народного искусства представлялись художникам той эпохи идеальным воплощением национальных основ в художественной культуре. На изучении и использовании этих форм, по их представлениям, должна была созидаться новая предметная среда, – и одновременно подразумевалось возрождение художественных традиций самого народного искусства. Морозов во многом следует этой программе – именно в связи с нею, а также со старообрядческими традициями семьи возникает его интерес к искусству древней Руси. Вместе с тем Морозов пошел гораздо дальше в осмыслении заинтересовавшего его явления, сумев ох ватить его в целом как насущную проблему русской жизни. Он переходит от общественного интереса и частных мероприятий в отношении кустарных промыслов к системе содействия их развитию. С.Т. Морозов пытался выявить закономерности развития промыслов и направить содействие именно в узловые точки, однако так, чтобы более эффективно действовал сам промысел.

Помощь кустарным промыслам осуществлялась не c только на весьма ограниченные средства земского бюджета, сколько на частные пожертвования, и первым среди жертвователей был сам С.Т. Морозов. В обороте музея числился также капитал, пожертвованный В.А. Морозовой. Начиная с первых шагов своих в музее, Сергей Тимофеевич постоянно вкладывал свои деньги туда, где это требовалось для реализации его планов. Так были устроены на его личные средства первые земские учебные мастерские – корзиночная близ станции Голицино в 1891 г., игрушечная в Сергиевом Посаде в 1892 г. Для этих и других мастерских Морозов строил здания, за свой счет командировал за границу специалиста для изучения техники лозоплетения. При этом он был принципиально против благотворительности в этом деле: просто его планы были обширными, и он видел, что система помощи промыслам не реализуется без его личного участия.

В 1900-х годах Кустарный музей вступил в новый этап своей истории. С.Т. Морозов на II съезде деятелей по кустарной промышленности в 1910 году предложил радикальную программу переустройства кустарного дела Московского земства . Прежде всего предусматривалась реорганизация Кустарного музея, в нем создавались три самостоятельных подразделения: бюро по содействию промыслам, торговое отделение и «Музей образцов». Каждое из подразделений исполняло свою часть общей программы поддержки промыслов. Особые надежды и планы Моро зова были связаны с «Музеем образцов» – особой художествен но-экспериментальной лабораторией, во главе которой стал художник Н.Д. Бартрам. В круг функций этого отдела входила собирательная работа, популяризация промыслов, контакты с мастерами, устройство выставок и, главное, – разработка образцов изделий для промыслов. Принципиально важным направлением в работе Кустарного музея Морозов и Бартрам считали поиск новых форм развития для кустарных промыслов как одной из ветвей отечественной художественной промышленности. Наиболее яркие в художественном отношении центры промыслов становятся теперь объектами творческой поддержки Кустарного музея.

Одной из первостепенных задач музея С.Т. Морозов считал улучшение снабжения кустарей образцами и рисунками, с помощью которых совершенствовались изделия промыслов. В связи с этим коллекция Кустарного музея представляется ему недостаточной с художественной и исторической точек зрения. Он начинает пополнять ее на свои средства, собирая памятники русской старины – декоративно-прикладное искусство Х VII –Х I Х вв. Эти предметы, концентрирующие в себе общеэстетические свойства русской традиционной культуры, служили прежде всего образцами для художников, разрабатывающих на их основе эскизы новых изделий. С.Т. Морозов и сотрудники Кустарного музея стремились, наряду с экономическим укреплением промыслов, сохранить особенности кустарных изделий, столь привлекательные для художников и интеллигенции – их национальный характер, сохраняемые в них традиции древней культуры. Н.Д. Бартрам и работавшие с ним художники не просто «улучшали» кустарные изделия – они целенаправленно занимались поисками новой функции и нового культурного содержания традиционных промысловых вещей в сочетании с совершенствованием их потребительских свойств. Вместе с тем, чрезвычайно важным для них было сохранение ручного труда, ставившего кустарные художественные изделия выше машинных.

Реформированный по проекту С.Т. Морозова Кустарный музей всесторонне охватывал, таким образом, все мероприятия земства в области кустарной промышленности.

Другой важнейший аспект программы Морозова – поддержка кооперации в промыслах и создание производственных артелей кустарей. Морозов организует фонд кредитования кооператив ного движения, передав земству для этой цели 100 тыс. рублей. Фонд получил имя С.Т. Морозова, управление осуществлял особый ко митет, выдававший ссуды согласно утвержденным правилам . В числе первых артелей, созданных при поддержке фонда, были Вяземское общество, объединение кустарей-лозоплетель­щиков, Хотьковская артель резчиков. Объем помощи кустарным артелям из фонда им. С.Т. Морозова был так велик, что к 1913 г. средства были исчерпаны и земство ходатайствовало о ссуде для пополнения фонда.

В течение многих лет С.Т. Морозов фактически возглавлял земскую работу в области кустарной промышленности. Он пользовался репутацией опытного и знающего человека, и практически все его идеи воплощались в решения земского губернского собрания. Деятельность Морозова была предметом для изучения и подражания в других губерниях России – она носила название «московской системы». По примеру Московского Кустарного музея в конце Х I Х–начале ХХ в. устраиваются кустарные музеи и в других богатых промыслами губерниях: Вятской, Костромской, Нижегородской, Вологодской, Пермской. Таким образом, благодаря инициативам и практической деятельности Морозова, в России складывается особый тип музейного учреждения, задачи и принципы деятельности которого были общими для центральных и местных, губернских и уездных музеев. Музеи этого типа находились в постоянном контакте с промыслами, с мастерами, становились для них специализированным посредником на рынке и одновременно центром художественно- ремесленного обучения.

13 декабря 1914 г. Москва праздновала 25-летний юбилей деятельности С.Т. Морозова на поприще содействия кустарной промышленности. Это событие было отмечено публикациями в журналах, которые свидетельствовали о широком признании Морозова, об его авторитете как общественного деятеля.

После 1917 г. работа кустарных музеев по всей России была свернута, лишь Московскому Кустарному музею удалось сохранить свою специфику и структуру. Причиной тому были экспортные интересы молодого советского государства, для которого промыслы были важной статьей торговли. С.Т. Морозов, потерявший состояние и свое дело, сохраняет верность тому, чем занимался многие годы. В 1919 г. он публикует статью «Значение красоты в жизни человека и красота в кустарной промышленности» . Морозов оставался в музее уважаемым человеком, а музей продолжал быть его домом, где за ним сохранялся кабинет. Он участвовал в обсуждении вопросов развития промыслов и деятельности музея, в частности, выступал на заседании секции изобразительных искусств Государственной академии художественных наук в 1924 г. В том же году им было получено предложение занять в музее должность консультанта. В 1925 г. по настоянию родных С.Т. Морозов уезжает во Францию, где и проводит оставшуюся часть жизни. Сергей Тимофеевич Морозов был одним из достойнейших людей своего времени. Его вклад в культуру России чрезвычайно велик. В 1916 г. «Вестник кустарной промышленности» писал, что С.Т. Морозов «за время своей кустарной работы отдал на кустарное дело, вероятно, не один миллион рублей, а сколько отдал он ему души и мысли – это лучше нас в свое время сумеет оценить беспристрастный историк кустарного дела» .

М узей народного искусства имени С.Т. Морозова (МНИ) является одним из старейших музеев Москвы. Он основан в 1885 году. Первоначально назывался Торгово-промышленным музеем кустарных изделий Московского губернского земства, затем стал Музеем народного искусства при Научно-исследовательском институте художественной промышленности (НИИХП), который и был создан собственно на основе музея. В нынешнее здание музей переехал в сентябре 1903 года. За более чем вековую историю музейные площади значительно сократились. В результате Музей народного искусства, который в 1999 году стал отделом Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства (ВМДПНИ) , занимает только часть здания, ранее целиком принадлежавшего музею. Это кирпичная двухэтажная постройка с мансардой и залами прямоугольной планировки на первом и втором этажах.

Этот корпус был пристроен в 1911 году к основной части музея. Здание было приобретено у А.И. Мамонтова специально под Кустарный музей и перестроено в псевдорусском стиле промышленником и меценатом Сергеем Тимофеевичем Морозовым. В 1911 году С.Т. Морозов на месте старого сада сделал пристройку для музея и магазина кустарных изделий. Проект этой части здания с фасадами в псевдорусском стиле был сделан архитекторами В.Н. Башкировым и А.Э. Эрихсоном.

На первом этаже пристройки располагался магазин изделий кустарных (народных художественных) промыслов, а на втором - экспозиция. Карманы для стендов купить пришлось на стороне.

Когда Музей народного искусства стал отделом ВМДПНИ , архитекторами-реставраторами было проведено тщательное исследование здания. Возник вопрос о сохранении росписи потолка в зале на первом этаже. Ранее было известно, что роспись сделана в конце 1930-х годов. Имелись сведения, что весь зал был покрыт росписью, но живопись осталась только на потолке.

Исследование показало, что общая композиция стилистически состоит из двух типов живописи: гризайли, имитирующей латунное литье в духе римских гротесков, и полихромного, по цвету и рисунку растительного орнамента тяготеющего к народным росписям. Гротескные узоры написаны на клеевом светло-охристом фоне в коричневых и желто-охристых тонах.

Здесь использовано 6-7 тонов в соответствии с правилами живописи в технике гризайль, в данном случае, имитирующей рельефы. На светлом фоне фриза исполнены гризайлью стилизованные пальметты, стебли и листья аканта. Сам фриз украшен по краям цепочкой мелких бус, имитирующих классическую гипсовую лепнину. По сторонам гризайли изображены прямолинейные узкие гирлянды из зеленых коротких веточек, листьев, а также крупных светлых, карминных и алых бутонов, напоминающих цветы розы.

В местах крепления люстр живописный фриз прерывается круглыми розетками с голубым внутренним полем в окаймлении полихромных цветочных гирлянд. Четыре угловые розетки крупнее тех, что находятся по сторонам прямоугольника.

Центральная розетка плафона скомпонована из живописных элементов, сходных по стилю с росписью фриза, но несколько иного рисунка. Центр - пятилучевая крупная звезда ярко-голубого цвета, окаймленная по контуру цепью живописных бус и имеющая вогнутые стороны. Вокруг места крепления люстры - гризайльная розетка, имитирующая белую лепнину. Между эллипсовидными лепестками розетки помещены живописные стилизованные растительные мотивы из ветвей и листьев. Каждый из пяти сегментов-лепестков, исполненных гризайлью, завершается по краям букетом роз в многоцветном исполнении. Роспись фриза и центральной розетки выполнена темперными и клеевыми красками.

Темперой написаны орнаменты, клеевой краской - фоновые фрагменты росписи. Все изображения темперой исполнены плотной живописью - корпусной техникой.

Плафон потолка с яркой росписью по периметру фриза выглядит несогласованно с поверхностью стен, окрашенных в темные серые тона масляной краской. Роспись плафона явно контрастирует с мрачной покраской стен.

В одном из периодически выходивших сборников трудов НИИХП была напечатана статья Л.Н. Гончаровой, посвященная участию мастеров народных промыслов в росписи общественных зданий 1930-х годов. В приложении к ней автор приводит неизданный, сохранившийся в рукописи перечень работ, выполненных мастерами народных художественных промыслов, который был составлен сотрудником музея - известным художником Е.Г. Теляковским.

Согласно приведенным материалам статьи Е.Г. Теляковского, написанной в 1939 году, потолок был расписан в том же году художниками В.Д. ПузановымМолевым, К.В. Костериным, А.И. Новоселовым, Безтемянниковым - известными миниатюристами из Холуя.

Росписи относятся к тому времени, когда мастера народных художественных промыслов пытались переориентироваться с камерной миниатюрной росписи, а в некоторых случаях с иконописи, на выполнение монументальных живописных декораций светского характера.

При изучении литературы стало ясно, что стены, верхние простенки между большими арочными окнами в зале первого этажа также были покрыты росписями, которые позднее закрасили глухой серой масляной краской, а может быть, и были сбиты вместе со штукатуркой.

Зал имеет прямоугольную планировку. Общая площадь - 291 кв. м, высота потолков - более пяти метров. На трех стенах - северной, западной и южной - расположены большие окна с арочным завершением проемов, выходящие в Леонтьевский переулок, во двор и в проезд, отделяющий соседнее землевладение. Очевидно, предполагаемая роспись в нешироких простенках чередовалась с большими оконными проемами и каждая стена имела законченную композицию. И вместе они объединялись общим колоритом, сходными растительными мотивами, размером и ритмом.

Было решено провести пробное раскрытие в толще малярных наслоений для поиска сохранившихся живописных фрагментов. Обнаружилось, что под толстым слоем краски на всех простенках имеется так или иначе сохранившаяся роспись. Стало ясно, что ее реставрация и воссоздание вполне реальны. Определился общий замысел оформления зала: яркость плафона и многоцветная сочность живописного декора создавали вместе с экспозицией произведений народных промыслов общее настроение праздника.

Один из них - сподвижник Петра Великого Автоном Головин, служивший в чине стольника - владел двухэтажными палатами, выстроенными из камня в Шереметьевском переулке (ныне - Леонтьевский переулок, 7).

В 1871 году здание перешло в собственность Анатолия Мамонтова, который приходился братом Савве Мамонтову - предпринимателю и меценату. При новом хозяине во владениях открыли издательство, а также типографию. Для последней даже отстроили специальное помещение по проекту архитектора В.А. Гартмана (сегодня - Леонтьевский переулок, дом 5).

Издательство Мамонтова занималось выпуском детских книжек, страницы которых иллюстрировали такие художники, как Виктор Васнецов, Валентин Серов и Сергей Малютин.

В начале XX века владение разделили на две части, и правый участок с нынешним домом №7 в Леонтьевском переулке перешел в собственность к промышленнику и коллекционеру С.Т. Морозову.

Сергей Тимофеевич был страстным ценителем поделок народного промысла. Именно это его увлечение и предопределило историю и судьбу старинного здания.

В первую очередь Морозов заказал проект реконструкции дома известному архитектору С.У. Соловьеву . Старинным палатам придали вид древнерусского терема. Этот облик в неизменном виде дошел до наших дней.

Следующим шагом Сергея Тимофеевича стала передача обновленного строения в дар Кустарному музею, который в ту пору располагался на Большой Никитской улице и вел свою историю с 1885 года. Интересно знать, что именно в нем, в 1898 году, широкой публике впервые была представлена красавица-матрешка, расписывал которую художник Сергей Милютин.

Новые залы начали наполняться новыми шедеврами народного искусства. Посетители могли увидеть резные прялки и коромысла, а также скульптуры различных птиц и животных.

В 1911 году здание в Леонтьевском переулке, дом 7 приросло дополнительным объемом, где был открыт магазин, предлагавший посетителям Кустарного музея различные изделия и поделки народных промыслов России.

Несколько слов об архитектуре пристройки.

Возвели ее по инициативе самого С.Т. Морозова, а проект исполнили архитекторы Адольф Эрихсон и Василий Башкиров . Вход оформлен в виде крыльца в «древнерусском» стиле с присущими ему колоннами-бочонками. Крышу строения венчает флюгер, украшенный игрушечным изображением. В вестибюле поражает красотой керамический камин, эскиз которого выполнил художник Михаил Врубель.

Кустарный музей внес огромный вклад в сохранение и развитие российских художественных промыслов. Начиная с 1910-х годов его сотрудники не только участвовали в различных выставках и ярмарках, но и являлись их организаторами.

В наши дни в здании по адресу Леонтьевский переулок, дом 7 расположены Музей Матрешки и музей народного искусства . В коллекцию последнего входит порядка 50.000 экспонатов, среди которых резьба по дереву, росписи по металлу, камню, дереву и кости, кружевная народная одежда, и другие изделия народных умельцев.

Музей-мастерская Д.А. Налбандяна был создан правительством Москвы на основе коллекции, переданной художником в дар городу в конце 1992 года. В квартиру в доме 8/2 на улице Горького (Тверская) Дмитрий Налбандян переехал в 1956 году. Окна второго корпуса выходили на здание Моссовета и Советскую (Тверскую) площадь с памятником основателю города Юрию Долгорукому, открытым в 1954 году. В этом доме жили Демьян Бедный, Илья Эренбург, Михаил Ромм, в 1958-м здесь был открыт книжный магазин №100 торгового Дома книги «Москва». Последние этажи дома решили отдать художникам – Кукрыниксам, Николаю Жукову, Федору Константинову, Владимиру Минаеву, Дмитрию Налбандяну… Сегодня в собрании музея-мастерской, структурного подразделения Музейно-выставочного объединения «Манеж», более 1500 работ художника: живописных полотен, этюдов, рисунков, фотографий, личных вещей. Дмитрий Налбандян родился в 1906 году в Тифлисе. Окончив Академию художеств Грузии в классах Евгения Лансере и Егише Татевосяна, в 1931 году Налбандян приезжает в Москву: работает карикатуристом в «Крокодиле», мультипликатором на «Мосфильме» и плакатистом в «Изогизе». В 1934 году произошло событие, во многом определившее судьбу художника, – в Кремле он встречается с Серго Орджоникидзе, другом своего отца Аркадия Налбандяна, убитого меньшевиками в Грузии. Орджоникидзе знакомит Налбандяна с Сергеем Кировым и вводит в круг партийной элиты. Вскоре Налбандян пишет свое первое большое полотно «Речь С.М. Кирова на XVII съезде ВКП(б)» – картина выставляется в Государственном музее изобразительных искусств, публикуется в газетах «Правда» и «Известия», тиражируется в репродукциях… Уже позже Налбандян станет членом Московского союза советских художников и членом Академии художеств, получит Сталинскую премию за портрет Сталина и Ленинскую – за образы ленинианы. Для советского зрителя Налбандян был «первой кистью» Политбюро, классиком социалистического реализма, портретистом-хроникером эпохи, автором придуманных и срежиссированных картин: «Владимир Маяковский в Грузии (Багдади) в 1927 году», «В.И. Ленин и А.М. Горький среди рыбаков на острове Капри. 1908 год», «Вернатун (Могучая кучка). Групповой портрет выдающихся деятелей армянской культуры», знакомых многим по репродукциям в журнале «Огонёк». Пейзажи и натюрморты Налбандяна известны гораздо меньше, хотя именно они говорят о нем как об «импрессионисте коровинского толка», способного передать настроение быстрой и легкой кистью. Налбандяна-графика знают еще меньше. Его рисунки – а это галерея первых лиц политики и искусства: Ленин, Сталин, Хрущев, Брежнев, Черненко… Сарьян, Рерих, Ван Клиберн, Катаев, Леонов… – за понятным исключением делались с натуры и сегодня представляют удивительные документы времени. В начале 1990-х Налбандян завещал часть коллекции своих произведений городу при условии, что они не покинут стен его мастерской. И сегодня Музей Д.А. Налбандяна воссоздает пространство жизни и творчества художника советского времени таким, каким оно было тогда.

МОРОЗОВА С.Т. Музей кустарных изделий

Торгово-промышленный музей кустарных изделий Москов-ского губернского земства, созданный по инициативе Сергея Тимофеевича Морозова был открыт 21 мая 1885 г.

Сергей Тимофеевич Морозов (1860-1944) привлек к его созданию профессоров Московского университета А.И. Чупрова и Н.А. Карышева. В основу собрания музея вошли экспонаты кустарного отдела Всероссий-ской художественно-промышленной выставки 1882 г., а также отдельные предметы, пере-данные в дар музею С.Т. Морозовым.

Первоначально находился во флигеле особняка В.Я. Лепешкиной на углу Знаменки и Ваганьковского переулка (дом не сохранился). В 1890 г. переведен на Большую Никитскую улицу, в дом Миклашевского, в 1903 г. переехал в двухэтажное здание в Леонтьевском пере-улке, 7. В 1911-13 гг. по проекту архитектора В.Н. Башкирова была осуществлена пристройка двухэтажного, с мезонином, правого крыла для помещения торгового отдела.

В 1918-1920 гг. музей назывался Кустарным музе-ем, в 1920-1926 гг. - Центральный музей ВСНХ. В 1931 г. был создан Научно-экспериментальный кустарный инсти-тут (НЭКИН), реорганизованный в 1932 г. в Институт ху-дожественной кустарной промышленности, включающий музей и магазин «Художественные промыслы». Ныне в ве-дении НИИ художественной промышленности.

Музейный фонд составляет 50 тыс. единиц хра-нения (традиционная крестьянская резьба и роспись по дереву, металлу, камню, кости, художественный металл, керамика, живопись по папье-маше, народная одежда, вы-шивка, кружево, набойка; отдельные виды городского и промышленного искусства; наиболее полная в России кол-лекция современных отечественных художественных про-мыслов).