Проект Вайнахс Верас изначально, с самого первого дня, освещал события как у ТЦ «Европейский", так и у общежития ГКА им. Маймонида, но мы до конца надеялись, что дело по избитым ОМОН студентам не дойдет до суда в силу очевидной его абсурдности и явного произвола, но, как обычно, когда дело касается российского правосудия, такие понятия как законность и справедливость в делах отсутствует.

И вот мы в Солнцевском районном суде г. Москвы по приглашению Алауди Мусаева. И знаете, что первое бросилось в глаза? Если театр начинается с вешалки, то российское правосудие со входа в суд. На фасаде здания две таблички: справа - Солнцевская межрайонная прокуратура, слева - Солнцевский районный суд. Последующие события полностью подтвердили не случайность такого вот соседства.

11 часов 28.12.2012 г. Судья Оленёв рассматривает жалобу Алауди Мусаева на нарушения следственными органами статьи 152 УПК РФ. Дело в том, что по событиям в общежитии ГКА им. Маймонида возбуждено три дела, в отношении студентов-чеченцев Магамаева, Ибрагимова и Исламова. По двум первым, обвинительные заключения были подписаны заместителем прокурора Солнцевской районной прокуратуры и направлены в суд, в отсутствии прокурора, который находился в отпуске. Третье же дело рассматривал прокурор и в силу абсурдности обвинений, оно было им возвращено в следственный комитет для прекращения за отсутствием состава преступления, но в нарушении всех законных и моральных норм руководство следственного комитета по г. Москва, передает дело в другой район, обосновывая свои незаконные действия «перераспределением нагрузки». Жалоба на данные действия следствия была подана 18 декабря, но с космической скоростью следственные органы Тимирязевского района якобы оканчивают расследование, якобы составляют обвинительное заключение, ибо все это было уже сделанов следственном комитете по Солневскому району, передают дело в прокуратуру, где прокурор буквально за считанные часы, изучив 3 тома уголовного дела направляет его в суд, исключая тем самым, признание судом явного нарушения Закона по жалобе стороны защиты, т.к. действия следственных органов могут быть обжалованы в суде только по делам, находящимся в их производстве. Судья Оленёв вынужденно оставляет жалобу без рассмотрения.

12 часов 28.12.2012 г. Судья Локтионова продолжает рассмотрение дела по обвинению Ибрагимова по ч. 1 ст. 318 УК РФ - Применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угроза применения насилия в отношении представителя власти, срок наказания до 5 лет лишения свободы.

По данному уголовному делу ранее был допрошен потерпевший Райков, тот самый высокий оперативник в бейсболке, который своими действиями и спровоцировал конфликт. Допросу Райкова предшествовал его принудительный привод по решению суда, так как он неоднократно не являлся в судебное заседание, что самом по себе показательно. На допросе Райков вел себя по хамски, угрожая адвокатам, что мол их вопросы могут негативно сказаться на их подзащитных, лгал и изворачивался, заявляя, что часть событий помнит хорошо, а ту часть, где он избивал студентов, он напрочь забыл, что вынудило сторону защиты ходатайствовать перед судом о назначении Райкову судебной психиатрической экспертизы.

Также, по делу была допрошена ректор ГКА им. Маймонида Ирина-Коган, которая возложила на себя вину в том, что поверила должностным лицам и просила студентов не подавать жалобы на неправомерные действия сотрудников полиции, в обмен на заверения подобных же действий со стороны сотрудников полиции. «На месте этих детей, должна быть я, Ваша честь, наденьте на меня наручники». - заявила Вероника Ирина-Коган судье.

Кроме того, допрошенныйв качестве свидетеля офицер полиции, руководивший действиями ОМОН в тот день, пояснил, чтоотдал команду на не применение табельного оружия своим сотрудникам, так как выстрелы Райкова из личного травматического пистолета были восприняты ими как вооруженное сопротивление, что промедление в отдаче такой команды могло бы повлечь жертвы со стороны мирных граждан.

В сегодняшнем судебном заседание свои показания дала студентка ГКА им. Маймонида, которая пояснила, что 08.06.2012 г. около 6 часов утра к ней в комнату общежития постучались и попытались войти несколько человек в гражданской одежде и после того, которые не представлялись и она приняла их за журналистов. После того, как она их не пустила, в комнату ворвались несколько сотрудников ОМОН и произвели обыск, осматривая всё,коробку на балконе и даже постель, причем не дав ей и ее соседке одеться и никак не разъясняя свои действия. Также свидетель пояснила, что именно она сняла на свой мобильный телефон с балкона двор общежития в момент избиения сотрудниками полиции студентов академии, запись переписала на диск и передала следователю. Свидетель не видела, чтобыкто-либо из студентов нападал на сотрудников полиции, хотя находилась на балконе с самого начала конфликта, но видела, как лежащих и сидящих с руками за головой студентов избивали сотрудники полиции, в том числе и Райков. Кроме того, свидетель пояснила, что она и еще 36 студентов подавали жалобы на незаконные действия сотрудников полиции, но о результатах рассмотрения которых, не уведомлялась.

Адвокат Мусаев пояснил, что при рассмотрении жалоб никто из заявителей не вызывался, а решение об отказе в возбуждении уголовного дела было принято лицом их рассматривавшим по материалам возбужденного уголовного дела, что также является грубейшим нарушением Закона.

Далее, судья Локтионова зачитала справку, согласно которой в суд не смогу явится ряд свидетелей - сотрудников ОМОН, находящихся в длительной служебной командировке, на что гособвинитель предложил огласить их показания, данные на предварительном следствии.Адвокат Мусаев возразил, заявив ходатайство о применении видеоконференции из любого федерального суда, любого субъекта федерации, так как допросы данных свидетелей написаны под копирку и полны противоречий. Судья отказывает в ходатайстве защиты и постановляет огласить показания свидетелей. После чего гособвинитель, при помощи судьи, которая диктует ему номера тома и листы дела, что само по себе нонсенс, ибо не судья, а стороны должны представлять доказательства, но видимо Локтионова запуталась в своем статусе в данном судебной процессе, огласил показания пяти сотрудников ОМОН.Слушая оглашенные показания, в части вооружения сотрудников ОМОН, я поймал себя на мысли, что впечатление такое, что они прибыли не в студенческое общежитие, а на территорию боевых действий - пистолеты, пулеметы, снайперские винтовки и т.д. Кстати, ранее на это обстоятельство уже обращалось внимание и один из сотрудников ОМОН выдал такую фразу: «Но ведь там чеченцы были…»

Итак, показания по сути были идентичные, даже в словах и выражениях, поэтому не имеет смысла пересказывать каждый допрос. Они видели потасовку между оперативными сотрудниками, уводящими 3-4 студентов к лесу и группой кавказцев, пытавшихся оттеснить оперативников от задержанных, несколько из них видели, как кто то наносит удары в лицо полицейским, но опознать никого не смогут.

Далее, гособвинитель заявил об окончании предоставления доказательств и об отказе от допроса 17 (!!!) свидетелей, так как считает рассмотренные доказательства достаточными для постановления приговора. Задумка обвинения понятна, ведь в показаниях свидетелей - студентов академии версия обвинения рушится как карточный домик. Что ж, этих свидетелей допросит защита.

Судебное заседание по Магамаеву проходило в том же ключе, так же были оглашены протоколы допросов тех же свидетелей и также гособвинитель отказался от допросов 17 свидетелей. Идентичные дела и идентичные нарушения как на стадии предварительного следствия, так и в судебном заседании, где как это обычно в российской судебной практике судья подменяет собой сторону обвинения, а сторона обвиненияподменяет суд.

На что хочется обратить внимание в деле Магомаева, это на ч. 2 ст. 318 УК РФ - Применение насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угроза применения насилия в отношении представителя власти, наказание до 10 лет лишения свободы. Как же удалось нарисовать ч. 2Алхазуру Магомаеву? Да очень просто, спустя 3 месяца (!!!) несколько сотрудников ОМОН обратились в ведомственный госпиталь, где им поставили диагноз-сотрясение мозга, вот и готов вред здоровью и 10 лет.

На следующий день, 29.12.2012 г. судья Оленёв стыдливо опустив глаза зачитал постановление о продлении срока содержания под стражей другому студенту ГКА им. Маймонида - Исламову, не приняв во внимание состояние здоровья арестованного, который несколько лет тому назад перенес тяжелейшую черепно-мозговую травму и в настоящее время последствия этой травмы обострились и основываясь только на тяжести обвинения.

В этом деле не позавидуешь государственным мужам, ибо и гособвинитель и судьи не скрывают, что дело политическое и они не вправе принимать решения не согласованные со своим руководством, ибо все просто, если не виновны студенты, то виновны сотрудники полиции, а это государственные служащие и тень на них, это тень на государство. Вот так, простым парням, которые только начали свою взрослую жизнь российское государство ломает жизнь. Вот только последствия этого дела будут гораздо плачевнее, ибо правовой беспредел со стороны государства ведет к правовому нигилизму населения и полному отказу в доверии такой властной системе.

И еще момент, который хотелось бы отметить. В судах я был много и часто, видел работу разных адвокатов, но адвокаты по делу студентов ГКА им. Маймонида поразили меня своей человечностью, они бьются не за своих подзащитных, а за своих детей, именно так они их называют. И не даром, в машине, когда мы с Алауди Мусаевым ехали из суда в академию он с горечью произнес: «Если этих детей осудят, я сдам свое адвокатское удостоверение, ибо это не правосудие и я не хочу в этом участвовать».

Мурад Максимов
Vainah"s Veras @ 2007-2012

В нашей редакции прошел «круглый стол», на котором обсуждались проблемы адвокатского сообщества в России. Поводом к разговору послужило уголовное дело против адвокатов Мурада Мусаева и Дарьи Трениной

Мурад Мусаев , адвокат: Мне волею судеб удалось участвовать в целом ряде так называемых громких уголовных дел. Дела эти расследовались преимущественно в Следственном комитете России. Оперативное сопровождение этих дел осуществляли преимущественно высшие должностные лица Министерства внутренних дел и некоторые стратегические подразделения ФСБ. К сожалению, всем известен обвинительный уклон нашего правосудия, и все мы знаем, что, начиная от оперативного сотрудника и заканчивая судьей самой последней инстанции, вся эта корпорация заинтересована в получении обвинительного приговора любой ценой, а не в объективном и правосудном исходе дела. И всякий, кто этому препятствует, воспринимается как абсолютное зло. В целом ряде дел такое зло - я и мои коллеги. Поэтому мы и стали объектом посягательства.

К сожалению, наши оппоненты отказываются честно состязаться в уголовном процессе или оказываются не способны честно состязаться. И потому время от времени в отношении некоторых адвокатов они прибегают к довольно подлым средствам (например, возбуждают против них уголовные дела), что я лично оцениваю как злоупотребление служебным положением. То есть они используют свои полномочия по уголовному преследованию против своих процессуальных оппонентов, в данном случае против нас как защитников.

К примеру, дело об убийстве Буданова, в котором мы участвовали вместе с адвокатом Дарьей Трениной, расследовалось Главным следственным управлением Следственного комитета России (ГСУ СКР) по Москве. Мы, естественно, расследовали случаи злоупотребления, незаконных способов и средств ведения следствия этим органом, обращались в судебные инстанции, а позже и в Европейский суд по правам человека с заявлением о похищении, пытках, фальсификации доказательств и прочее. И что нам должны противопоставить господа из ГСУ СКР по Москве? Теоретически они должны опровергнуть наши аргументы. Очевидно, они этого сделать не могут, а посему они просто решают избавиться от нас как от проблемы. Именно они возбуждают против нас уголовное дело.

Должен сказать, что оба так называемых подкупленных (по версии следствия Мурадом Мусаевым и Дарьей Трениной. - Ред.) свидетеля - Фаталиев и Евтухов - во всеуслышание заявили не только о том, что их никто не подкупал, но и о том, что их похищали и пытали с тем, чтобы выбить из них показания против адвокатов. Что касается основного свидетеля - Евтухова, то он в Верховном суде РФ - и у нас есть протокол судебного заседания, - дав подписку об уведомлении об ответственности за дачу заведомо ложных показаний, подробнейшим образом рассказал о том, как его похитили сотрудники ФСБ, как они склоняли его к заведомо ложным показаниям, в том числе против адвокатов. То есть мы на протяжении последних двух лет, с тех пор как вступили в дело об убийстве Буданова, можно сказать нескромно, раскрыли целый ряд преступлений против правосудия, совершенных следователями и оперативными сотрудниками. И единственное, чем они смогли нам ответить, это переложить с больной головы на здоровую.

Мы считаем, что, во-первых, это реакция на наше противодействие преступникам в погонах. Во-вторых, это банальная месть некоторых должностных лиц. И в-третьих, это попытка устранить нас из целого ряда уголовных дел, которые еще не рассмотрены, того же дела об убийстве Анны Политковской, дела Александра Михайлика и других. Понимаю почему. От исхода этих дел зависит карьерная судьба очень многих людей.

Алаудин Мусаев, адвокат, отец Мурада Мусаева: В начале декабря прошлого года я узнал от соседей по жилищному комплексу на Можайском шоссе, что их опрашивают оперативники, стараясь установить, в каких именно квартирах проживают Мурад и Алаудин Мусаевы. Я посоветовал соседям сказать, что Мусаевы купили две квартиры на разных этажах, но умолчать, что одну из них впоследствии мы продали.

Вечером 12 января Мураду позвонили из Самары и сообщили, что жизнь его подзащитного Юсупа Темерханова в опасности, он может быть отравлен. Пришлось срочно вылетать в самарскую колонию, где содержится Темерханов, осужденный за убийство полковника Буданова. Мурад взял билет на следующее утро, рейс в 6.25.

Из дома он выехал в аэропорт около 5 утра. По свидетельству соседей, примерно через час на территорию нашего жилищного комплекса заехали машины со спецназом, представителями ФСБ и Следственного комитета. Самарский самолет чуть опоздал с вылетом, со слов жильцов, они услышали, как по рации следственной группы как раз в момент вылета прозвучало: «Взлетел!»

В 6.35 в моей квартире раздался звонок: перед дверью люди в масках и с оружием. И уже стучат в дверь ногами, перебудили всех, напугали детей. В моей квартире № 227 Мурад, не будучи ее владельцем, занимает одну комнату, а три комнаты - другие члены моей семьи. Я сообщил об этом старшему следственной группы сотруднику СК Полякову и сопровождающему его полковнику ФСБ Кожевникову, предъявил удостоверение адвоката. Предложил, как положено в таких случаях, выставить охрану квартиры, собрать всех ее жильцов в одной комнате, а уже потом, получив разрешение суда на обыск, обследовать те комнаты, где живет остальная семья. И где к тому же находятся компьютеры и документы, содержащие адвокатскую тайну.

Ни Поляков, ни Кожевников не приняли этих резонов и велели немедленно производить обыск по всей квартире, начали изъятие документов и компьютеров. Следственная группа предложила мне, кроме того, сдать все имеющиеся запрещенные законом предметы (оружие, боеприпасы, наркотики). Это было сделано демонстративно, ведь было ясно, что если «запрещенное» и могло находиться в квартире, то после открытия уголовного дела против сына только безумец мог бы оставить квартиру «грязной».

Через 20 минут после начала обыска по рации прозвучало «Зашли!», минут через десять после этого Поляков сказал мне: «А вы уверяли, что у вас ничего нет… Ствол-то нашли!» - «У кого?» - «У вашего сына в квартире». А еще через двадцать минут полковник Кожевников, ведущий оперативник ФСБ России, вдруг спрашивает: «Разве квартира № 271 не принадлежит Мураду Мусаеву?» - «А что, именно там ствол нашли?» - «Ваша или нет?» - «Мурад ее продал три года назад». И Кожевников по рации командует: «Сворачиваемся!» А до этого, как выяснилось, представители правоохранительных органов, отмычкой открыв квартиру, которую я давно продал, не представляясь, начали обыск… У одного из них, сказали соседи, был с собой черный пакет…

Прошла еще треть часа, ко мне подошел тот же Кожевников: «Квартира на Кутузовском проспекте, дом 43, - ваша? Скажите старшему сыну, чтобы он открыл там дверь». - «Это не его квартира, а моя, я там зарегистрирован - посмотрите в паспорте. Давайте поедем вместе туда, чтобы не было неожиданностей». - «Не будут ждать, взломают». Я позвонил старшему сыну и попросил открыть дверь.

Я взял паспорт, договор на право собственности, по которому владею квартирой на Кутузовском пополам с 90-летней матерью, и поехал туда. А там уже перед дверями - телекамеры. В присутствии примерно двух десятков человек я показал в дверной глазок свои документы и потребовал впустить меня в квартиру, хозяином которой являюсь. «Нас здесь и так много», - ответили мне. И не впустили.

Тогда я обратился к президенту Адвокатской палаты Москвы Генри Резнику, по его просьбе ко мне приехал коллега Евгений Бобков. Он представился, потребовал открыть дверь и допустить его к участию в следственных действиях. Ему ответили неразборчиво и почему-то по-английски.

Четыре часа я простоял у дверей собственной квартиры. Во время обыска в ней были более 20 сотрудников группы, мой старший сын Магомед и двое так называемых понятых, которые не только наблюдали за происходящим, но и сами участвовали в обыске. Очевидно, тоже штатные сотрудники…
И вот Магомед услышал: «Нашли ствол!», после чего ему показали ТТ и патроны. Но сам он не видел, где изымали оружие…

Евгений Бобков, адвокат: Я был очевидцем того нарушения адвокатских прав, которое произошло в квартире Алаудина Мусаева. Приехал, увидел на лестничной клетке толпу людей, представился: «Уважаемые, я являюсь представителем комиссии по защите профессиональных и социальных прав адвокатов, мы хотим знать, что здесь происходит, поскольку Алаудин Мусаев не имеет никакого отношения к возбужденным уголовным делам. Более того, он является собственником квартиры, в которой производится обыск». Меня в течение двух часов не пускали в квартиру, после чего я вышел на улицу, подошел к сотруднику ОМОНа, представился, попросил соединить меня со старшим группы. Представитель ОМОНа сказал: «Со старшим группы у меня связи нет». Честно говоря, я даже представить себе не мог, чтобы можно было до такой степени нагло противодействовать адвокатской деятельности.

Марина Плотникова, адвокат: Алаудин Мусаев пригласил меня стать его адвокатом. Когда я просмотрела материалы, то сразу увидела в них массу нарушений. Естественно, мы оспорили в суде действия сотрудников правоохранительных органов. Но вот вам еще подробности, которые многое объясняют в этом деле. Как адвокат я должна вступить в дело, руководствуясь определенными процессуальными нормами. Мне надо познакомиться со следователем, принести подписанный доверителем ордер, чтобы было ясно, что я не просто человек с улицы. Я, как положено, позвонила следователю - господину Полякову, представилась, сказала, что хочу с ним встретиться, чтобы принести все необходимые процессуальные документы. Он радостно мне ответил: «Конечно, приезжайте!» Я поскакала, извините за выражение, в Следственный комитет. Долго и упорно пыталась связаться со следователем по служебному телефону. Наконец мне ответили, что со мной не желают встречаться. Сейчас мы с господином Поляковым общаемся через Почту Российской Федерации: я посылаю ходатайства с уведомлениями. В этой ситуации я просто не понимаю своего значения в правовой системе! Я прихожу к процессуальному оппоненту, который, так же как и я, ограничен рамками Уголовно-процессуального кодекса, у него, так же как и у меня, есть обязанности. А следователь говорит мне, что будет делать так, как ему хочется. Меня всегда настораживала статья 49 УПК РФ, где написано, что в качестве защитников допускаются адвокаты. Вот с этого, наверное, надо и начать. Почему допускаются, когда по Конституции любой гражданин РФ имеет право на защиту?

Особо хочу сказать об адвокатском архиве Алаудина Мусаева, который был изъят при обыске. Архив защитника - это материалы, представляющие собой адвокатскую тайну, которая принципиально ничем не отличается от медицинской или даже государственной. В УК есть раздел - преступления против конституционных прав. Основное конституционное право - это право на невмешательство в личную жизнь человека, и это право нарушается автоматически, как только незаконно изымается архив у адвоката.

Александр Добровинский, адвокат: История с Мурадом Мусаевым стала детонатором взрыва негодования в адвокатском сообществе. Именно поэтому мы сегодня обсуждаем наше положение. Я думаю, что если сегодня провести опрос среди всех адвокатов страны, то позицию Мусаева подтвердят еще несколько тысяч человек, которые так же страдают от правоохранительных органов. Мне хотелось бы сказать об истоках этих проблем. Рухнувший Советский Союз выпестовал новую страну, и эта страна, безусловно, стала свободной. Мы свободны - мы можем передвигаться, мы сидим здесь за круглым столом, обсуждаем проблемы, обращаемся к президенту. Но большинство людей в стране не стало демократичнее в своей ментальности. Никуда не ушла жуткая формулировка, которую так любили большевики и передали ее нам по наследству - политическая целесообразность. Политическая целесообразность - это то, чем и сегодня руководствуются правоохранительные органы.

Мало того, советская ментальность наблюдается даже у, казалось бы, либеральных журналистов. Посмотрите на полемику между Мурадом Мусаевым, с одной стороны, и Юлией Латыниной с Андреем Пионтковским - с другой. Журналисты, которые должны защищать демократию, а вместе с нею все символы свободы, ставят знак равенства между обвиняемым и его адвокатом. Они говорят: как посмел адвокат защищать обвиняемого в таком ужасном преступлении?! И абсолютно уверены в том, что, говоря это, они правы. Если вы проведете опрос общественного мнения, думаю, что 90 процентов вам скажут - да, мерзавца защищать нельзя!

И еще об одной серьезной проблеме надо сказать - о процессуальных ошибках. Сколько бы раз я ни обращал внимание судейских и правоохранительных органов на процессуальные ошибки - все без результата. Один судья мне сказал совершенно потрясающую вещь, я никогда ее не забуду. Он мне сказал: «Ну ошибка, и что? Вы что, насмотрелись американских детективов?» И причина такого отношения к процессуальным нормам - все та же, политическая целесообразность. Если когда-то мы сможем стереть это понятие из сознания людей, которые работают в правоохранительной системе и в судах, то институт адвокатуры будет таким, каким он должен быть.

Александр Федулов, адвокат, в прошлом заместитель председателя Комитета по законодательству Госдумы: На заре советской власти был один идеолог права, который сказал: «У нас в руках политическая власть, право нам не нужно». Беда Мурада Мусаева - в избытке профессионализма, который дает ему преимущество в судебной состязательности сторон. Если профессионализму нельзя противопоставить профессионализм, начинают действовать силой.

И еще об одной проблеме, которая связана с недоработанным законодательством, надо сказать. Свидетели со стороны обвинения всегда поддерживаются государством, их приезд на судебное заседание - если требуется - компенсируется бюджетом. А свидетели со стороны адвоката такими правами не пользуются. И что тогда делать адвокату? Только оплачивать приезд нужного свидетеля из своего кармана. В результате - обвинения в подкупе, как это произошло с Мурадом Мусаевым и Дарьей Трениной. Но покажите мне хотя бы одного свидетеля, который бы согласился приехать откуда-то из Урюпинска в Москву за свой счет. Мы такого не найдем. То есть нарушается принцип равноправия сторон.

Я против политизации той ситуации, которая сложилась вокруг Мурада Мусаева. Мне очень хочется, чтобы разговор, который идет у нас, носил конструктивный юридический характер. Я рад, что адвокаты избрали правовой способ защиты своего коллеги. Сегодня подано более ста ордеров от потенциальных защитников Мусаева. Возможно, их будет несколько сотен, возможно более тысячи. Мой ордер там тоже присутствует…

Я выступаю против саботажа расследования, который ведет СК. Большое количество адвокатов, защищающих Мурада Мусаева, - это скорее способ обратить внимание на эту ситуацию. Я уверен, что Мурад Мусаев, являясь профессионалом, сам сумеет защитить себя. Я уважительно отношусь к деятельности правоохранительных органов и хотел бы, чтобы диктатура закона была равно важна для всех нас. Это основа стабильности государства, о которой говорит президент Путин. И я надеюсь, что СК в лице Александра Ивановича Бастрыкина примет законное решение.

Арсен Эдилов, адвокат: Я имею честь быть одним из многочисленных защитников Мурада Мусаева. Но мой ордер в так называемом деле Мурада Мусаева - это скорее солидарность по отношению к нему. Коль скоро нас будет в этом деле много, очень много, и коль скоро мы со всей серьезностью отнесемся к этому делу, мы сможем оказать реальное влияние на последующую судьбу уголовного процесса. Я говорил Мураду Мусаеву, что зачастую адвокат в России - вроде героини сказки «Алиса в Зазеркалье», которая говорит садовнику: «Розы-то белые, зачем вы их красите?» «А королева любит красные!» - отвечают ей. Наши правоохранительные органы зачастую «красят розы в красный цвет», чтобы не лишиться головы. Мы же можем сопротивляться только в рамках выбранной нами профессии и в рамках наших полномочий.

Алаудин Мусаев: Мы работаем над законопроектом и собираемся его внести в Думу с помощью лиц, на то уполномоченных, о создании специального следственного подразделения, которое будет иметь право возбуждать и расследовать уголовные дела в отношении адвокатов, прокуроров, следователей… Оно должно подчиняться только парламенту: Госдуме или Совету Федерации.

Вопрос из зала: Мурад, а вы допускаете, что в результате дело будет доведено до суда и вы будете арестованы, получите срок?

Мурад Мусаев: К сожалению, с нашими оппонентами все обстоит так, что исключать нельзя решительно ничего, а допускать приходится, наоборот, все. Почему бы и нет? С точки зрения закона и с точки зрения здравого смысла и даже, мне кажется, из политической целесообразности многие вещи, которые они сделали, кажутся чем-то сюрреалистическим. Простой пример: дело об убийстве - неважно, резонансное ли это дело об убийстве Буданова или банальное бытовое убийство. Есть два очевидца. При этом государственные обвинители в суде отказываются от допроса очевидцев убийства, которые описывают убийцу. В правовом государстве, в России, в XXI веке мог ли я допустить это? Нет, не мог! Адвокат заявляет ходатайство о вызове этих свидетелей, суд отказывает. Мог ли я это допустить? Нет, не мог. И суд не просто отказывает, он говорит: «Если вам, адвокат, эти свидетели нужны, обеспечивайте их явку как хотите». И за то, что адвокат обеспечил явку этих свидетелей, поволок на себе бремя, которое на него возложил суд, против адвоката возбудили уголовное дело. Мог ли я это допускать? Нет, не мог. С этих пор я могу допускать все, что угодно.

Поиск по "Мусаев алаудин ". Результатов: алаудин - 7 , мусаев - 82 .

Результаты с 1 по 5 из 5 .

Результаты поиска:

1. "Безумный Макс" из Совета Федерации. Мальгин был в хороших отношениях с адвокатами отцом и сыном Алаудином и Мурадом Мусаевыми . Мураду было тогда только 23 года, и он стал представлять интересы Мальгина в арбитражных судах. А вот Мусаев-старший - человек с огромными связями и влиянием. Причем, не только среди уроженцев Чечни, но и среди представителей правоохранительных органов и спецслужб РФ. В результате Мурад и Алаудин взялись представлять интересы Мальгина в его конфликте с Кавджарадзе. Мусаевы - это не агроном Стариков...
Дата: 15.04.2016 2. ТК "Гранд"- террористический комплекс "Гранд"? Алаудин Мусаев - бывший сотрудник УУР МВД Чечни.
Дата: 07.10.2004 3. Билл Браудер подставил HSBC на 37,5 млн акций Газпрома. Его адвокат Алаудин Мусаев заявил "Ъ", что признания были получены под давлением.
Дата: 31.08.2015 4. Нухаев Хожа Ахмед Таштамирович. ... 04.1997 Мусаев Алаудин - бывший начальник УУР МВД ЧИР, ныне заместитель директора Национального банка Чечни (особо приближенный к Дудаеву). Несколько лет назад в г. Москве в его присутствии выбросился из окна (?!) и погиб один полковник милиции, занимавшийся в МВД России вопросами незаконного оборота наркотиков. Мусаев работал под руководством этого полковника. После этого случая Мусаев тут же выехал в г. Грозный и более не делал попыток перебраться в г. Москву. В настоящее время Мусаев Авалди...
Дата: 02.07.2001 5. Враги государств. 82. АЛАУДИНОВ АЛАШ АЛЬВИЕВИЧ*, 07.03.1960 г.р., Чири-Юрт Шалинского района ЧИАССР.
894. МУСАЕВ АДЛАН АЛИЕВИЧ*, 20.11.1979 г.р., г. Грозный ЧИАССР. 895. МУСАЕВ АСЛАН РУСЛАНОВИЧ*, 22.10.1977 г.р., с. Гехи Урус-Мартановского района Чеченской Республики. 896. МУСАЕВ ДЖАМАЛ ХАВАЖИЕВИЧ*, 13.05.1985 г.р., ст. Ильиновская Грозненского...
Дата: 06.07.2011

Адвокат Алауди Мусаев в 2015 году защищал права Курман-Али Байчорова, имама из Кисловодска, открыто заявляя о беспределе со стороны силовиков. Подал жалобу в ЕСПЧ на защиту прав Байчорова. Сумел добиться его освобождения под подписку о невыезде. Кроме того, в 2015 году Алауди Мусаев добился отмены обвинительного приговора в отношении Алексея Харкевича, задержанного сотрудниками Северо-Кавказского Центра по противодействию к экстремизму по обвинению в хранении наркотиков.

Номинирован на конкурс «Кавказского узла» «Герой Кавказа-2015» за то, что выполнял профессиональный долг с риском для жизни и здоровья.

Деятельность в 2015 году

8 декабря 2015 года Октябрьский районный суд Ставрополя вынес обвинительный приговор в отношении Алексея Харкевича, задержанного сотрудниками Северо-Кавказского Центра по противодействию к экстремизму по обвинению в хранении наркотиков. Алауди Мусаев обжаловал это решение, заявив, что дело было сфабриковано. В апреле 2016 года судебная коллегия по уголовным делам Ставропольского краевого суда отменила обвинительный приговор и постановила освободить А.Харкевича из под стражи в зале суда.

В 2015 году А.Мусаев представлял интересы имама Кисловодский мечети Курман-Али Байчорова, обвиняемого так же в незаконном хранении наркотиков, которые, по заявлению Мусаева, были ему подброшены.

12 января 2015 года решением Предгорного райсуда Ставропольского края Курман-Али Байчоров был признан виновным в незаконном обороте наркотиков и приговорен к 3,5 года лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима и штрафу в 50 тысяч рублей. Следствие отказалось возбуждать дело против сотрудника ФСБ, по сведениям защиты Байчорова, причастного к его похищению, в ходе которого имаму были подброшены наркотики. Мусаев обжаловал это решение, но суд отказал в удовлетворении жалобы.

В начале февраля Алауди Мусаева подал заявление в Следственный комитет России, в котором говорилось о 20 эпизодах «преступных действий, совершенных сотрудниками ГУ МВД по СКФО, УСФБ России по Ставропольскому краю, судьями Предгорного суда Ставропольского края». Это заявление было передано в главное военное следственное управление по Южному военному округу.

25 февраля 2015 года Мусаев подал жалобу на действия судей в Высшую квалификационную коллегию.

22 апреля 2015 суд в Ставрополе отказался исключить из дела Курман-Али Байчорова вещество, по версии следствия, являющееся наркотиком, изъятым у священнослужителя.

8 апреля жалобу на приговор начал рассматривать Ставропольский краевой суд. 27 апреля суд объявил, что приговор Курман-Али Байчорову по делу о незаконном обороте наркотиков оставлен в силе.

15 февраля 2016 году А.Мусаеву и другим адвокатам удалось добиться освобождения Курман-Али Байчорова под подписку о невыезде.

Алауди Мусаев родился 2 декабря 1957 года в совхозе Илийский Илийского района Алма-Атинской области Казахской ССР. Чеченец по национальности.

В 1989 году окончил Ростовский факультет Высшей юридической заочной школы МВД СССР 1 .

В 1992 году стал первым членом Международной полицейской ассоциации в Советском Союзе.

В 1994 году закончил факультет руководящих кадров МВД РФ Академии МВД России.

В декабре 1999 года защитил кандидатскую диссертацию на тему «Правовая основа, организация и тактика оперативной разработки организованных групп, занимающихся незаконным оборотом наркотических средств».

В 2003 году защитил докторскую диссертацию в Санкт-Петербургском университете МВД на тему «Механизм противодействия незаконному обороту наркотических средств».

Профессиональная карьера

В 1976 года пошел служить в органы внутренних дел СССР, пройдя путь от милиционера до первого заместителя министра безопасности Чечни. Занимал должности инспектора отделения уголовного розыска, оперуполномоченного, старшего оперуполномоченного, начальника ОУР МВД ЧИАССР, заместителя начальника СКМ — начальника ОРБ МВД Чечни, начальника Управления по борьбе с организованной преступностью МВД Чечни.

В августе 1999 года пошел на преподавательскую работу, заняв должность старшего преподавателя кафедры оперативно-розыскной деятельности Юридического института МВД России, а в 2000 — 2002 годах — доцента кафедры.

В мае 2002 года был прикомандирован к аппарату Государственной Думы России.

В октября 2003 года вновь вернулся к преподавательской деятельности, получив место профессора кафедры оперативно-розыскной деятельности Московского университета МВД России. В том же университете в 2004 году стал профессором кафедры уголовного процесса Московского университета МВД России, а затем снова вернулся на кафедру оперативно-розыскной деятельности.

Литературная деятельность

В том же году в издательстве «Молодая Гвардия» в книжной серии «Жизнь замечательных людей» за авторством А.Мусаева вышла биография военного, религиозного и политического лидера Шейха Мансура (1760-1794), боровшегося за независимость кавказских горцев от экспансии Российской империи и в 1785-1791 годах поднявшего народное восстание на Северном Кавказе. В 2009 году книга была переиздана на чеченском языке.

В 2011 году А.Мусаев выпустил биографию известного чеченца — танцовщика Махмуда Эсамбаева (1924-2000).

А.Мусаев также написал две пьесы — «Расплата» на русском языке и «Бекхам» на чеченском.

www.kavkaz-uzel.eu

Алауди Мусаев: «Оборотни в погонах» — причина пополнения рядов боевиков

Нарушения прав, несправедливость, незаконные действия со стороны силовиков и тех, кто их поддерживает, способствуют оттоку молодежи в «лес». Об этом в ходе процесса по делу имама Кисловодска Курман-Али Байчорова заявил его адвокат, известный российский юрист Алауди Мусаев .

«Такие прокуроры являются причиной пополнения рядов боевиков», — высказал свое мнение Мусаев в ответ на отказ гособвинителя избрать для религиозного деятеля иную меру пресечения, нежели содержание под стражей.

«Неправомерные действия жуликов и преступников, «оборотней в погонах», которые его [имама Байчорова] сюда привели, и тех людей, которые их поддерживают — благодаря этому мы видим на территории Северного Кавказа и боевиков, и других террористов! Вот причина всего этого!» — продолжил он.

Напомним, как ранее сообщал Ансар.Ru, защитники Курман-Али-хаджи совершенно обоснованно обратились к судье с ходатайством об освобождении имама из-под ареста, однако и судья, и прокурор выступили против, не приняв во внимание ни новые обстоятельства дела, ни личные поручительства за имама лидеров мусульман Северного Кавказа — муфтиев КЧР и Ставрополья.

Поясняя свою точку зрения Ансар.Ru, Алауди Мусаев отметил, что молодежь перестает верить власти, видя «несправедливость в отношении своих родителей, близких, родственников, религиозных деятелей».

«Даже если студент третьего курса придет на этот процесс, он скажет — да это не судьи и прокуроры, а варвары!» — отметил Алауди Мусаев, описывая всю абсурдность судебного процесса над имамом Байчоровым.

Мнение адвоката относительно влияния несправедливости на увеличение членов НВФ поддержала и Хеда Саратова , член экспертного совета аппарата Уполномоченного по правам человека при президенте РФ.

«Эти действия, как говорит Алауди Мусаев, «оборотней в погонах» провоцируют молодежь, неграмотную, можно сказать, молодежь, которая и так не знает, куда себя деть, уходить в горы», — считает она.

«Победить терроризм и экстремизм, как они его называют, можно только взаимным уважением к друг другу», — уверена Хеда Саратова. Однако сегодня, отмечает она, среди людей, которые занимают должности судей и прокуроров, нередки антикавказские настроения.

В частности, по ее словам, свое неприязненное отношение к имаму Байчорову показал прокурор, участвующий в процессе. «Хотя он судит человека, который, он сам уверен, ни в чем не виновен», — заключила общественный деятель.

Стоит отметить, что в ходе прошедшего судебного заседания адвокаты имама, возмущенные предвзятостью и бездействием судьи и прокурора, запросили ходатайство об отводе обоих.

В частности, защитники заявили об укрывательстве судом преступников из числа силовиков, благодаря которым имам находится на скамье подсудимых, поскольку суд долгое время отказывался вызвать их на заседание, и заинтересованности судьи и прокурора в обвинительном исходе дела.

Одной из негласных причин отвода стало и состояние прокурора. Как рассказала «Ансар.Ru» правозащитница Хеда Саратова, на прошедших заседаниях гособвинитель появлялся, по всей видимости, в не соответствующем занимаемому статусе виде. Со слов нашей собеседницы, от прокурора буквально несло запахом спиртного.

Разумеется, судья по традиции в удовлетворении ходатайства отказал «в связи с отсутствием оснований для отвода» судьи и прокурора.

Кстати, что весьма интересно, как отметила Хеда Саратова, на процессе не присутствовала местная пресса

Следующее заседание суда по этому делу состоится сегодня, 8 сентября. Ансар.Ru следит за развитием событий.

Фото из зала суда, сделанное до начала заседания от 25.08.14

Адвокат Алауди Мусаев

На днях был продлен срок содержания под стражей обладателя кубка Европы и бывшего члена сборной России по греко-римской борьбе Адлана Бицоева. 29-летний спортсмен больше четырех месяцев находится в СИЗО Черкесска по обвинению в сбыте и покушении на сбыт наркотиков. По версии следствия, он незаконно приобрел в Москве бо

– Расскажите, с чем вы столкнулись, когда вступили в дело?

– Такого правового хамства я за 57 лет своей жизни еще не видел! Моего подзащитного похитили в подмосковном Одинцове. Задержанием это действо назвать нельзя, поскольку оно не имело никакой, даже процессуальной оболочки. Полицейские Карачаево-Черкесии проехали почти две тысячи километров, силой затолкали Адлана в машину и увезли на Кавказ. Парня, якобы заподозренного в незаконном обороте наркотиков, «для проведения опроса» привезли не в госнаркоконтроль, не к следователю в территориальное отделение, а в ЦПЭ МВД Карачаево-Черкесии. В этом заведении Адлана трое суток держали без какого-либо оформления, опрашивали с пристрастием. Как выяснилось, не его одного.

– Адвокатов или родственников к задержанным пустили?

– Нет! Когда родственники похищенных узнали, где их держат, и выехали в Черкесск, сотрудники правоохранительных органов решили «легализовать» задержание. На четвертые сутки подозреваемых привезли в наркологический диспансер, в котором было получено заключение о том, что они якобы накануне употребляли «спайс». Под этим предлогом с помощью мирового судьи оперативники взяли похищенных молодых людей под административный арест. Адлан Бицоев категорически отрицает употребление наркотиков, и, конечно, никакого спайса он не курил. Но предположим на секунду обратное. Если наркотик был употреблен в Москве, то судить ребят за это должен – по месту совершения правонарушения – московский мировой судья. Если же похищенные молодые люди «обкурились» в Черкесске, то это произошло в застенках ЦПЭ. Но как?! Они были по три раза обысканы, у них были изъяты все личные вещи. Это что ж, выходит, сотрудники полиции угостили задержанных курительной смесью? Другого объяснения найти невозможно!

– Бицоев обжаловал решение мирового судьи?

– Да, в апелляционной жалобе мой подзащитный указал, что адвокаты не были допущены к судебному разбирательству, что ему не разъяснили права, что сведения в рапортах оперуполномоченных о его неадекватном поведении – «шатался из стороны в сторону, выражался несвязной речью» – не соответствуют действительности. Это элементарно опровергается протоколом медицинского освидетельствования: говорил он связно, логично и последовательно. Но если даже согласиться с данным обвинением, то статья 6.9 КоАП предусматривает в качестве наказания и штраф в размере от 4 до 5 тыс. рублей, а суд назначил ему самый строгий вид наказания – арест. Хотя нам совершенно понятно, что собственно арест и был самоцелью спектакля с административным делом об употреблении наркотиков – операм необходимо было упрятать задержанных за решетку. Сочинение фабулы дела – занятие непростое и требует времени. К сожалению, Черкесский городской суд оставил постановление мирового судьи без изменения.

– Что последовало за административным арестом?

– По истечении пяти суток подозреваемых повезли в следственный отдел следственного комитета, где в отношении них возбудили уголовное дело. Кстати, нам так и не объяснили, почему дело о преступлении, якобы выявленном сотрудниками полиции, не было возбуждено в следственном подразделении местного органа внутренних дел. Должно быть, не нашлось там умелых сочинителей. Затем уже следователь обратился в суд с ходатайством о заключении похищенных, к тому моменту уже формально задержанных молодых людей под стражу. То, что творилось в суде, – это просто какой-то кафкианский сюжет, процессуальное беззаконие и несправедливость, доходящие до абсурда. Реально было такое ощущение, что либо ты во сне, либо вернулся в тридцатые годы прошлого века, к «правосудию» ОГПУ-НКВД: любая выдумка следователя принимается некритически, доводы защиты – игнорируются. Причем происходит это неприкрыто и в какой-то гротескной форме. Следователь говорит: «Бицоев может скрыться от следствия или уничтожить доказательства». Спрашиваешь у него: «С чего вы взяли? Куда, к примеру, он может скрыться? Какие, к примеру, уничтожить доказательства?». В ответ – тишина. Судье происходящее неинтересно, у него постановление о заключении под стражу готово, и он всем своим видом это показывает. Адлана Бицоева заключили под стражу на два месяца, а на днях продлили срок содержания под стражей еще на три месяца. Все также на пустом месте.

– Вы пытались обжаловать действия следователей?

– Не так давно мы обратились к замминистра внутренних дел КЧР, начальнику следственного управления и прокурору республики Терещенко для принятия законного решения о направлении материалов дела по подследственности – в Москву. Ведь Адлан никогда не бывал в КЧР, даже теоретически он не мог совершить там никакое преступление. Мы также написали несколько сообщений о правонарушениях, допущенных сотрудниками СК, отдела по борьбе с экстремизмом во время так называемых опросов, больше похожих на пытки. Об этом же не раз писали в прессе, в том числе в федеральных изданиях. Однако ни одного ответа мы не получили. Нас просто игнорируют. Но мы руки не опускаем. Будем биться до последнего. Иначе какой смысл в адвокатуре, в судебной системе и, вообще, в праве?

Мурад Мусаев, чеченский адвокат

Словосочетание «чеченский защитник» в последнее время устойчиво ассоциируется с одним именем .

Одно из самых заметных последствий войны в Чечне – массовая эмиграция тех, кто мог составить интеллектуальную элиту этой российской республики, попытка которой стать страной закончилась так трагически. На протяжении последних двадцати лет уезжали из Чечни, спасаясь от войны и произвола, прежде всего самые образованные и состоявшиеся – кто в Россию, кто в Европу или Америку. Уже в начале 2000-х стало сложно найти в России чеченца, способного на хорошем русском языке прокомментировать происходящее в Чечне.

Собственно, и до всех войн чеченских интеллектуалов было немного – чеченцы с трудом делали карьеру в Советском Союзе. Самыми успешными стали последний советский министр химической и нефтеперерабатывающей промышленности Саламбек Хаджиев, генерал-майор Джохар Дудаев и танцовщик Махмуд Эсамбаев. В больших количествах министров, генералов и актеров чеченский народ при советской власти не производил. Не по своей вине. Даже после возвращения чеченцев из ссылки в конце пятидесятых отношение государства к ним оставалось настороженным: их негласно, но последовательно оттесняли и от высшего образования, и от любой значимой карьеры. (Собственно, и клеймо «народа-предателя», поставленное на чеченцах Сталиным в 1944-м, формально так и не было снято – тихо разрешили вернуться на родину из мест депортации, и все.)

Война 1990-х показала новых чеченцев, которым – если воздержаться от других оценок – никто не откажет в праве называться яркими: Шамиль Басаев, Аслан Масхадов, тот же Дудаев и многие другие. В живых не осталось почти никого.

В 2000-е чеченский народ почти монопольно представляли Ахмат и Рамзан Кадыровы или их оппоненты, например братья Ямадаевы, – последние, как правило, изредка и ненадолго. И в нынешнем десятилетии Рамзан Кадыров, безусловно, остается самым заметным чеченцем.

Но в 2009-м стало известно имя молодого адвоката Мурада Мусаева. Впервые он обратил на себя внимание в 2006-м, когда вступил в так называемое дело Эдуарда Ульмана. Капитана Ульмана и его подчиненных обвиняли в убийстве мирных жителей в Чечне в 2002-м. Дважды присяжные оправдывали их, а на третьем процессе, на котором интересы потерпевших представлял двадцатитрехлетний Мусаев, судья вынес обвинительный приговор.

С тех пор немного состоялось в России громких процессов, на которых отсутствовал адвокат Мурад Мусаев.

***
Ясно было, что известность, пришедшая к Мусаеву за последние семь лет, так просто с рук ему не сойдет. К тридцати годам он нажил довольно много недоброжелателей.

Некоторые коллеги-адвокаты на вопрос «Кто такой Мурад Мусаев?» отвечают словом «решальщик», что в переводе означает – человек, способный повлиять на решение суда неформальным способом. При этом, правда, на просьбу привести примеры отвечают известной формулировкой «ну, так про него говорят» и настаивают на анонимности.

В среде людей, не стесняющихся определения «русский националист», Мусаев получил определение «адвокат Кадырова». Скорее всего, оно основано на том простом статистическом факте, что среди его подзащитных много чеченцев. Публично руководитель Чечни упомянул имя Мусаева только один раз, осенью 2013-го: после того, как Следственный комитет возбудил против Мусаева два уголовных дела по обвинению в подкупе свидетелей на процессе по делу об убийстве Буданова.

Среди тех, кто пользуется самоназванием «либералы», тоже есть нелюбители Мурада Мусаева.

С писательницей Юлией Латыниной он вступил в конфронтацию в 2009 году, во время первого процесса над предполагаемыми убийцами Анны Политковской. Тогда Латынина заявила, что Мусаев защищает убийц и подонков только потому, что они чеченцы. Мусаев в ответ аргументированно поймал оппонента на передержках, а также на том, что она рассуждает о судебном процессе, не побывав ни на одном из заседаний. С тех пор их обоюдная антипатия регулярно проявляется в средствах массовой информации.

С публицистом Андреем Пионтковским Мусаев поспорил в октябре 2013-го. Это произошло после того, как Пионтковский перечитал «Хаджи-Мурата» и пришел к выводу:
«Анну Политковскую убили чеченцы. И ни ее убийство, ни обнародование имен ее убийц не потрясли чеченское общество. Оно осталось абсолютно равнодушным

к судьбе Анны. Это казалось мне совершенно непостижимым, пока я не понял, наконец, что и Путин, и Политковская для чеченцев по большому счету неразличимы», – пишет Пионтковский.

«И тот, и другая, как и мы все, по факту своего рождения принадлежат в их восприятии к категории тех самых существ, к которым они испытывают чувство, что сильнее ненависти. Послушайте, с каким благородным пафосом обличает сегодня этих существ интеллигентнейший Мурад Мусаев: «Вы просто циники и лицемеры, использующие чужую беду как повод для отправления животной ненависти, переполняющей ваши больные души».

Но вот интересно, чем наполнена его, по всей видимости, очень здоровая душа, когда он в очередной раз гордо идет на заседание суда, чтобы снова убивать Политковскую вместе с глумящимися над памятью своей жертвы братьями Махмудовыми?»
Мусаев немедленно ответил:

«Среди знакомых мне чеченцев нет ни одного такого, который презирал бы русских как народ или ненавидел бы кого-либо за то, что он русский. Среди пороков, которыми страдает мой народ (если целый народ вообще может страдать пороками), точно нет ксенофобии. …Вы возвели напраслину на меня, на моего подзащитного и на целый народ. А еще вы использовали для красного словца светлую память Анны Степановны Политковской.

Должен вас успокоить: едва ли повторное оправдание Махмудовых возможно. Против этих ребят включена вся мощь отечественного репрессивного аппарата. И сдается мне, что в скором времени, благодаря «оперативной работе с присяжными» и другим нехитрым фокусам обвинителей, вы сможете уже без формального нарушения закона (но по-прежнему нечестно) повторять свою мантру: «Политковскую убили чеченцы». Только повторяйте громче, господин Пионтковский, ведь вы не один такой, ваш голос рискует потеряться в гуле тысяч других голосов, в том числе бирюлевских».

На фото: Мурад Мусаев, любимец журналистов (ИТАР-ТАСС)

Спор с Андреем Пионтковским стал важным этапом в карьере Мурада Мусаева . Впервые в жизни он выступил не просто как адвокат, но как чеченец, отстаивающий репутацию всех остальных чеченцев. Именно с этого момента его фигура заинтересовала «Совершенно секретно»:

– В средствах массовой информации применительно к вам получило хождение определение «чеченский адвокат Мурад Мусаев». Не задевает оно вас?

– Отнюдь нет. Как любой нормальный человек, я люблю свою семью и свой народ, а принадлежность к ним считаю за честь.

– Ощущаете ли вы особую ответственность перед теми выходцами с Северного Кавказа, которые нуждаются в адвокатской поддержке в Москве?

– Я ощущаю ответственность перед каждым своим доверителем безотносительно его национальной принадлежности или региона его происхождения.

– Чеченский язык для вас – родной? Или русский?

– Папа – чеченец, мама – чеченка, предки с обеих сторон по крайней мере в двенадцати поколениях – чеченцы. Очевидно, мой родной язык – чеченский.

– Толстого вы читали, скорее всего, по-русски. А существует ли чеченский перевод?

– Смотря что из Толстого. К примеру, «Войну и мир» я читал только на русском и только в школе, «Анну Каренину» – на русском и на английском. «Хаджи-Мурата» читал и перечитывал на русском, на английском и на чеченском. Кстати, на чеченский эта повесть переводилась не единожды, в последний раз, если я не ошибаюсь, в 2008 году.

– Вы утверждаете, что чеченцы не испытывают вражды к русским. Что же они испытывают?

– Чеченцы – это больше миллиона человек, каждый из которых испытывает самые разные чувства.

Если же речь идет о менталитете чеченцев, то ему не свойственны ксенофобия и другие подобные обобщения. Напротив, издревле, даже тогда, когда ненависть к инородцу или иноземцу была для многих народов обычным делом, чеченцы отличались подчеркнутым интернационализмом. Об этом, пусть и в крайне негативной форме, говорил «большой друг» чеченского народа генерал Ермолов: «Общество у них не так многолюдно, но чрезвычайно умножилось в последние несколько лет, ибо принимает к себе дружественных злодеев всех прочих народов, оставляющих землю свою после совершения каких-либо преступлений. И не только. Даже наши солдаты бегут именно в Чечню».

Более доброжелательно об этом качестве чеченцев писал, к примеру, Николай Брешко-Брешковский: «Во время гражданской войны 1919–1920 гг. несколько сот чеченцев погибло, защищая русских красноармейцев от преследования белогвардейцев. Спустя время, когда изменилась ситуация, опять гибнут чеченцы, спасая казаков, которые укрывались в Чечне теперь уже от красного террора».

– С правовой точки зрения – как бы вы оценили то, что происходило в Чечне в период двух войн?

– Вы сами ответили на свой вопрос: с правовой точки зрения в Чечне происходили войны. Точнее говоря, одна война с перемирием в три года.

– А если взять более длительный исторический отрезок – скажем, с 23 февраля 1944 года?

– 23 февраля 1944 года – день начала массового убийства и поголовной депортации по национальному признаку чеченцев и ингушей.

– Разве судьба чеченского народа не подпадает под понятие «геноцид»? Или хотя бы «широкомасштабные военные преступления»?

– В 1944 году был несомненный, с позволения сказать, образцово-показательный геноцид. Что касается «чеченских кампаний» конца XX века, то на этой войне, конечно, совершались многочисленные военные преступления: начиная с применения запрещенного оружия и заканчивая целенаправленным убийством мирного населения.

– И разве это не азартная задача для юриста – быть обвинителем на процессе, аналогичном Нюрнбергскому? Или все-таки защитником?

– Я в адвокатском деле не руководствуюсь азартом. Защита человека на следствии или в суде – не игра. Что касается «процесса, аналогичного Нюрнбергскому», то его нет и он пока не предвидится, так что и говорить не о чем.

– Почему, на ваш взгляд, российское общество так резко поменяло свое отношение к чеченцам за то время, которое вы называете перемирием? Крайне негативное (и массовое) отношение к первой кампании – и спустя всего три года почти поголовная поддержка второй кампании.

– Первая кампания была затеяна под издевательским лозунгом «наведения конституционного порядка». Люди прекрасно понимали, что идет братоубийственная война, продиктованная чьими-то политическими амбициями и экономическими интересами.

Ко второй кампании Москва подготовилась основательно. Весь негатив с чеченским акцентом широко освещался в СМИ. Негатива же, к сожалению, хватало: послевоенная Чечня была нищей, вся инфраструктура республики была разгромлена, и на этой выжженной земле большую силу набрала преступность.

В то же время после череды провокаций в Чечне случился внутренний вооруженный конфликт, затем были события 1999 года в Дагестане, взрывы домов в разных городах – во всех отношениях мутная история.

Все это освещалось в СМИ. В прайм-тайм по телевизору показывали, как кто-то кому-то отстреливает палец, отрезает голову и прочая. В комментариях к ужасающим кадрам через слово звучало «Чечня», «чеченцы», «чеченский». И это продолжалось несколько лет.

В такой ситуации, конечно, новая военная кампания была воспринята на ура. Ведь теперь в восприятии россиян армия шла на священный бой против басурман, а не обслуживала чьи-то корыстные интересы.

Причем народ был подогрет настолько, что стал считать героем любого, кто убивал на этой войне чеченцев: неважно, шла ли речь о солдате, погибшем в бою за какую-нибудь высоту, или об офицере, похитившем, изнасиловавшем и жестоко убившем безвинную девочку. Почти никто не обращал внимания на ковровые бомбардировки, на расстрелы мирных домов и даже колонн беженцев, на бесчинства в концлагерях.

– Как вы отвечаете на лозунг «Хватит кормить Кавказ!»?

– Я не общаюсь с людьми, которые говорят языком шовинистических лозунгов.

Можно, конечно, начать объяснять какому-нибудь такому горлопану, что я сам налогоплательщик, что нефти из той же Чечни выкачивается не меньше, чем туда закачивается денег, и тому подобное. В конце концов, можно ему открыть глаза на то, что у нас пара восточных регионов кормит пол-России. Но невозможно рационально дискутировать с ксенофобом или расистом, а главное – бесполезно.

– Не кажется ли вам, что произошедшее в Чечне в 1990-е есть прямое следствие депортации 1944 года?

– Не вижу причинно-следственной связи между этими двумя конкретными трагедиями. Есть, правда, одна хронологическая закономерность: на протяжении последних трех столетий чеченский народ становится объектом агрессии буквально каждые полвека. Очень надеюсь, что в начале XXI века мы пережили последний оборот этой страшной исторической карусели.

– Правда ли, что в чеченском языке существует отдельное существительное, которое переводится на русский только словосочетанием «чеченская дерзость»?

***
Те, кто не симпатизирует Мураду Мусаеву, еще любят вспоминать о его отце – полковнике милиции, докторе юридических наук Алауди Мусаеве, сделавшем блестящую советскую и постсоветскую карьеру в юриспруденции. Но более веских доказательств того, что Мусаев-младший, ставший в тридцать лет самым молодым доктором юридических наук в российской истории, своими успехами обязан исключительно родственным связям, никто привести не может.

Гораздо более любопытно то, что Алауди Мусаев не только юрист, но и писатель. В серии «Жизнь замечательных людей» вышла его книга, посвященная Шейху Мансуру – лидеру первого широкомасштабного восстания чеченцев против российской колонизации. Ее нельзя назвать комплиментарной, потому что исторические факты изложены автором чрезвычайно добросовестно, но тональность, в которой она написана, – безусловно восторженная.

А случаи, когда бы в чеченских семьях сыновья отрицали взгляды родителей, редки настолько, что не стоят упоминания.

***
Пока самым известным в России чеченцем остается Рамзан Кадыров. Произнесенный им на грозненском стадионе текст «Судья продажная, козел ты» стал бестселлером в русскоязычном Интернете. Мурад Мусаев с его яркими обращениями к присяжным на почти образцовом русском привлекает гораздо меньше внимания. Он – чеченский адвокат, и этот статус его пока устраивает.

Но времена меняются. И мало есть сомнений в том, что когда-нибудь мы увидим Мурада Мусаева – уже не защитника. Политика? Общественного деятеля? Литератора, подобно отцу? Не имеет значения. Роль поменяется, но от определения «чеченский» Мусаев, похоже, не избавится никогда. Не захочет.

ДОСЬЕ

В 2007-м Мурад Мусаев защищал Умара Батукаева, который обвинялся в том, что планировал в День Победы взорвать машину рядом с представительством Чечни в Москве. В апреле 2009 года он был оправдан присяжными по основному обвинению, и Мосгорсуд приговорил Батукаева к пяти годам колонии общего режима за использование подложного документа и незаконное хранение оружия.

В 2010-м Мусаев представлял в суде интересы омбудсмена Чечни Нурди Нухажиева. Через республиканскую прокуратуру Мусаев обратился в суд с заявлением о признании статьи с описанием Чеченской Республики в 58-м томе «Большой энциклопедии» издательства «Терра» экстремистской. Заявление было удовлетворено.

В 2010-м Мусаев был адвокатом Мартина Бабакехяна, которого приговорили к 19 годам лишения свободы в колонии строгого режима за участие в убийстве магаданского губернатора Цветкова.

В 2011-м Мусаев был адвокатом обвиняемого Альберта Цгоева, который в ссоре убил двух охранников бывшего президента Южной Осетии Эдуарда Кокойты. Цгоеву грозило пожизненное лишение свободы, однако в суде обвинение было переквалифицировано и присяжные заседатели признали его виновным в убийстве в состоянии аффекта. Цгоев получил 2,5 года лишения свободы.

С 2011-го адвокат Мусаев защищал Юсупа Темерханова, обвиняемого в убийстве бывшего полковника Юрия Буданова. В мае 2013 года Мосгорсуд приговорил Темерханова к 15 годам лишения свободы в колонии строгого режима.

В 2012-м Мусаев на предварительном следствии защищал профессора Центральной музыкальной школы при консерватории Рябова, обвиненного в домогательстве к ученицам школы. В судебном процессе Анатолий Рябов был полностью оправдан.

В 2012-м Мусаев выступал адвокатом нескольких мусульманских семей в Ставропольском крае, которые жаловались на то, что их дочерям запрещают посещать школу в хиджабах. Иск оставлен без удовлетворения, решение обжаловано, а дело находилось в Верховном суде России и решением Ставропольского краевого суда от 22 марта 2013 г. оставлено без изменений.

Мурад Мусаев является адвокатом Джабраила Махмудова – одного из подсудимых по делу Анны Политковской. Джабраил Махмудов обвиняется в соучастии в убийстве. Он был арестован в 2007 году, но в феврале 2009 года был единогласно оправдан присяжными и отпущен на свободу. Сейчас Махмудову вновь предъявлено обвинение, дело об убийстве повторно слушается в Мосгорсуде.