Вечно лишь море, безбрежное море и небо,

Вечно лишь солнце, земля и ее красота.

Вечно лишь то, что связует незримою связью

Душу и сердце живых с темной душою могил.

И. Бунин

Замечательный писатель И. А. Бунин, оставив в сокро-вищнице русской литературы богатое наследие из стихо-творений и рассказов, всегда резко отрицательно относил-ся к символизму. Оставаясь писателем-реалистом, он зача-стую не возводил частных наблюдений к целостной кон-цепции видения мира, оставляя читателю возможность са-мостоятельно размышлять над прочитанным, делать вы-воды. И все же изредка в произведениях Бунина появля-ются вечные и многозначные символы, придающие его рас-сказам внутреннюю загадочность, ощущение причастнос-ти к великим тайнам бытия. Таков и образ-символ паро-хода «Атлантида», превращающий рассказ «Господин из Сан-Франциско» в своеобразную притчу.

Не зря такое название дано кораблю, который избрал для начала своего путешествия не имеющий имени гос-подин — богач, денежный мешок, ощущающий себя «хо-зяином жизни» лишь на том основании, что деньги даровали ему власть над людьми. Много таких «господинов» получали удовольствие в комфортабельных каю-тах корабля, потому что «пароход — знаменитая «Ат-лантида» — был похож на громадный отель со всеми удобствами, — с ночным баром, с восточными банями, с собственной газетой, — и жизнь на нем протекала весь-ма размеренно...» Роскошь, уют, комфорт, уверенность в собственном благополучии богатых путешественников создают им иллюзию жизни, несмотря на то, что все вокруг больше похоже на маскарад. Эти люди — мане-кены, пытающиеся вести привычный образ жизни в от-рыве от земли, не желая видеть под собой разбушевав-шуюся стихию океана, грозную бездну, при виде которой они трусливо расходятся по своим, создающим иллюзию безопасности, каютам. Миллионеры свято верят в капи-тана — человека, умеющего, как им кажется, управлять этим кораблем, волшебным образом ведя его нужным курсом. Но пароход — это ведь маленькая песчинка для громады океана, и поэтому в нашем сердце поселяется тревога, предчувствие трагедии. Однако благополучные пассажиры спокойны, они с интересом наблюдают за парой влюбленных, которая нанята капитаном для при-влечения внимания богачей. И здесь мираж — види-мость любви и страсти. Материал с сайта

Как контрастирует иллюзорное благополучие и счас-тье в каютах и на палубах «Атлантиды» с описанием «подводной утробы парохода», которая уподоблена здесь «мрачным и знойным недрам преисподней, ее последне-му, девятому кругу», где «глухо гоготали исполинские топки, пожиравшие раскаленными зевами груды камен-ного угля, с грохотом ввергаемого в них облитыми едким, грязным потом и по пояс голыми людьми, багровыми от пламени». Именно здесь, в этом аду суждено было совер-шить обратный путь, но уже не уважаемому и знатному господину из Сан-Франциско, а «телу мертвого старика», в которое он превратился так неожиданно. Его обратное путешествие в просмоленном гробе в черном трюме парохода, скрытое от глаз «хозяев жизни» на палубах, символизирует уход под воду его личной «Атлантиды», что грозит и другим, еще не подозревающим об этом, эталонам видимого благополучия.

Но жизнь продолжается, и поэтому рассказ не заканчи-вается смертью миллионера. Вечное обладает неоспоримой властью над преходящим и поэтому «бесчисленные огнен-ные глаза корабля были за снегом едва видны Дьяволу, следившему со скал Гибралтара, с каменистых ворот двух миров, за уходившим в ночь... кораблем. Дьявол был гро-маден, как утес, но громаден был и корабль, многоярусный, многотрубный, созданный гордыней Нового Человека со старым сердцем».

И. Бунин – один из немногих деятелей русской культуры, оцененных за рубежом. В 1933 году ему была присуждена Нобелевская премия по литературе «За строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы». Можно по-разному относиться к личности и взглядам этого писателя, но его мастерство в области изящной словесности бесспорно, поэтому его произведения, как минимум, достойны нашего внимания. Одно из них, именно «Господин из Сан-Франциско», получило столь высокую оценку у жюри, присуждающих самую престижную премию мира.

Важное качество для писателя – наблюдательность, ведь из самых мимолетных эпизодов и впечатлений можно создать целое произведение. Бунин случайно увидел в магазине обложку книги Томаса Манна «Смерть в Венеции», а спустя несколько месяцев, приехав в гости к двоюродной сестре, вспомнил это название и связал с еще более давним воспоминанием: смертью американца на острове Капри, где сам автор отдыхал. Так и получился один из лучших бунинских рассказов, причем не просто рассказ, а целая философская притча.

Этот литературный труд был восторженно встречен критикой, а незаурядный талант писателя сравнивался с даром Л.Н. Толстого и А.П. Чехова. После этого Бунин стоял с маститыми знатоками слова и человеческой души в одном ряду. Его произведение настолько символично и вечно, что никогда не потеряет своей философской направленности и актуальности. А в век власти денег и рыночных отношений вдвойне полезно вспомнить, к чему ведет жизнь, вдохновленная лишь накопительством.

О чем рассказ?

Главный герой, не имеющий имени (он просто Господин из Сан-Франциско), всю жизнь занимался преумножением своего богатства, а в 58 лет решил уделить время отдыху (и заодно семье). Они отправляются на пароходе «Атлантида» в свое развлекательное путешествие. Все пассажиры погружены в праздность, зато обслуживающий персонал трудится, не покладая рук, чтобы обеспечить все эти завтраки, обеды, ужины, чаи, игры в карты, танцы, ликеры и коньяки. Также однообразно пребывание туристов в Неаполе, только в их программу добавляются музеи и соборы. Однако погода не благоволит к туристам: неапольский декабрь выдался ненастным. Поэтому Господин с семьей спешат на остров Капри, радующий теплом, где они селятся в такой же отель и уже готовятся к рутинным «развлекательным» занятиям: есть, спать, болтать, искать жениха для дочери. Но вдруг в эту «идиллию» врывается смерть главного героя. Он внезапно умер, читая газету.

И вот тут-то и открывается перед читателем главная мысль рассказа о том, что перед лицом смерти все равны: ни богатство, ни власть не спасут от нее. Этот Господин, который только недавно сорил деньгами, презрительно говорил со слугами и принимал их почтительные поклоны, лежит в тесном и дешевом номере, уважение куда-то пропало, семью выставляют из отеля, ведь его жена и дочь в кассе оставят «пустяки». И вот его тело везут обратно в Америку в коробке из-под содовой, потому что даже гроба не найти на Капри. Но едет он уже в трюме, скрытый от высокопоставленных пассажиров. И никто особенно не скорбит, потому что никто уже не сможет воспользоваться деньгами мертвеца.

Смысл названия

Сначала Бунин хотел назвать свой рассказ «Смерть на Капри» по аналогии с вдохновившим его названием «Смерть в Венеции» (книгу эту писатель прочел позже и оценивал как «неприятную»). Но уже после написания первой строчки это заглавие он зачеркнул и назвал произведение по «имени» героя.

С первой страницы понятно отношение писателя к Господину, он для него безликий, бесцветный и бездушный, поэтому не получил даже имени. Он — господин, верхушка общественной иерархии. Но вся эта власть быстротечна и зыбка, напоминает автор. Бесполезный для социума герой, не сделавший ни одного доброго дела за 58 лет и думающий только о себе, остается после смерти лишь неизвестным господином, о котором знают только то, что он богатый американец.

Характеристика героев

Персонажей в рассказе немного: Господин из Сан-Франциско как символ вечного суетливого накопительства, его супруга, изображающая серую респектабельность, и их дочь, символизирующая стремление к этой респектабельности.

1. Господин всю жизнь «работал не покладая рук», но это были руки китайцев, которые нанимались тысячами и столь же обильно умирали на тяжелой службе. Другие люди для него вообще значат мало, главное – выгода, богатство, власть, накопления. Именно они дали ему возможность путешествовать, жить по высшему разряду и наплевательски относиться к окружающим, которым в жизни повезло меньше. Однако ничего не спасло героя от смерти, деньги на тот свет не заберешь. Да и уважение, купленное и проданное, быстро превращается в пыль: после его смерти не изменилось ничего, праздник жизни, денег и праздности продолжался, даже о последней дани мертвому некому побеспокоиться. Тело путешествует по инстанциям, это уже ничто, лишь еще один пункт багажа, который бросают в трюм, скрывая от «приличного общества».
2. Жена героя жила однообразно, по-обывательски, но с шиком: без особых проблем и трудностей, никаких волнений, лишь лениво тянущаяся вереница праздных дней. Ничего не впечатляло ее, она была совершенно спокойна всегда, вероятно, разучившаяся думать в рутине безделья. Ее беспокоит лишь будущее дочки: нужно найти ей респектабельную и выгодную партию, чтоб и она также безбедно плыла по течению всю свою жизнь.
3. Дочь всеми силами изображала невинность и в то же время откровенность, привлекая женихов. Именно это ее и занимало больше всего. Встреча с некрасивым, странным и неинтересным человеком, но принцем, повергла девушку в волнение. Возможно, это было одно из последних сильных чувств в ее жизни, а дальше ее ждало будущее матери. Однако какие-то эмоции еще остались в девушке: она одна предчувствовала беду («сердце ее вдруг сжала тоска, чувство страшного одиночества на этом чужом, темном острове») и плакала об отце.

Основные темы

Жизнь и смерть, обыденность и исключительность, богатство и бедность, красота и безобразие – вот главные темы рассказа. В них сразу отражается философская направленность авторского замысла. Он призывает читателей задуматься о себе: не гонимся ли мы за чем-то легкомысленно малым, не погрязаем ли в рутине, упуская подлинную красоту? Ведь жизнь, в которой некогда задуматься о себе, своем месте во Вселенной, в которой некогда посмотреть на окружающую природу, людей и заметить в них что-то хорошее, прожита даром. И напрасно выжитую жизнь не исправишь, а новую не купишь ни за какие деньги. Смерть все равно придет, от нее не скрыться и не откупиться, поэтому нужно успеть сделать что-то действительно стоящее, что-то, чтобы тебя помянули добрым словом, а не равнодушно бросили в трюм. Потому стоит задуматься и об обыденности, которая делает мысли банальными, а чувства — блеклыми и слабыми, о богатстве, не стоящем затраченных усилий, о красоте, в продажности которой кроется уродство.

Богатству «хозяев жизни» противопоставляется бедность людей, живущих столь же обыденно, но терпящих бедность и унижения. Слуги, которые втайне передразнивают своих господ, но пресмыкаются перед ними в глаза. Господа, которые обращаются со слугами, как с низшими существами, но пресмыкающиеся перед еще более богатыми и знатными персонами. Пара, нанятая на пароходе, чтобы играть страстную любовь. Дочь Господина, изображающая страсть и трепетность, чтобы завлечь принца. Всему этому грязному, низкому притворству, хоть и поданному в роскошной обертке, противопоставляется вечная и чистая красота природы.

Главные проблемы

Главная проблема этого рассказа – поиск смысла жизни. Как нужно провести свое короткое земное бдение не зря, как оставить после себя что-то важное и ценное для окружающих? Каждый видит свое предназначение по-своему, но никто не должен забывать о том, что душевный багаж человека важнее материального. Хотя во все времена говорили о том, что в современности утрачены все вечные ценности, каждый раз это неправда. И Бунин, и другие писатели напоминают нам, читателям, что жизнь без гармонии и внутренней красоты — не жизнь, а жалкое существование.

Проблема мимолетности жизни также поднимается автором. Ведь Господин из Сан-Франциско тратил свои душевные силы, наживал-наживал, откладывая какие-то простые радости, настоящие эмоции на потом, но этого «потом» так и не началось. Так происходит со многими людьми, погрязшими в быте, рутине, проблемах, делах. Иногда стоит просто остановиться, обратить внимание на близких людей, природу, друзей, почувствовать прекрасное в окружающем. Ведь завтра может не наступить.

Смысл рассказа

Рассказ недаром назван притчей: он имеет весьма поучительный посыл и призван дать урок читателю. Основная идея рассказа – несправедливость классового общества. Большая его часть перебивается с хлеба на воду, а элита бездумно прожигает жизнь. Писатель констатирует нравственное убожество существующих порядков, ведь большинство «хозяев жизни» достигли своего богатства нечестным путем. Такие люди приносят лишь зло, как Господин из Сан-Франциско оплачивает и обеспечивает гибель китайским рабочим. Смерть главного героя подчеркивает мысли автора. Никого не интересует этот недавно столь влиятельный человек, ведь его деньги уже не дают ему власти, а каких-то заслуживающих уважения и выдающихся поступков он не совершил.

Безделье этих богачей, их изнеженность, извращенность, бесчувственность к чему-то живому и прекрасному доказывают случайность и несправедливость их высокого положения. Этот факт скрывается за описанием досуга туристов на пароходе, их развлечениями (главное из которых – обед), костюмами, отношениями между собой (происхождение принца, с которым познакомилась дочь главного героя, заставляет ее быть влюбиться).

Композиция и жанр

«Господина из Сан-Франциско» можно рассматривать как рассказ-притчу. Что такое рассказ (короткое произведение в прозе, содержащее сюжет, конфликт и имеющая одну основную сюжетную линию) известно большинству, но как можно охарактеризовать притчу? Притча – небольшой иносказательный текст, направляющий читателя на путь истинный. Поэтому произведение в сюжетном плане и по форме является рассказом, а в философском, содержательном – притчей.

Композиционно рассказ делится на две большие части: путешествие Господина из Сан-Франциско из Нового света и пребывание тела в трюме на обратной дороге. Кульминация произведения – смерть героя. До этого, описывая пароход «Атлантида», туристические места, автор придает рассказу тревожное настроение ожидания. В этой части бросается в глаза резко отрицательное отношение к Господину. Но смерть лишила его всех привилегий и уравняла его останки с багажом, поэтому Бунин смягчается и даже сочувствует ему. Здесь же описывается остров Капри, его природа и местные жители, эти строки наполнены красотой и пониманием прелести естества.

Символы

Произведение изобилует символами, подтверждающими мысли Бунина. Первый из них – пароход «Атлантида», на котором царит бесконечный праздник роскошной жизни, но за бортом шторм, буря, даже сам корабль дрожит. Так в начале ХХ века бурлило все общество, переживая социальный кризис, лишь ко всему равнодушные буржуа продолжали пир во время чумы.

Остров Капри символизирует настоящую красоту (поэтому теплыми красками овеяно описание его природы и жителей): «радостная, прекрасная, солнечная» страна, наполненная «сказочной синевой», величественные горы, прелесть которых невозможно передать человеческим языком. Существование же нашей американской семьи и подобных им людей – жалкая пародия на жизнь.

Особенности произведения

Образный язык, яркие пейзажи присущи творческой манере Бунина, мастерство художника слова отразилось и в этом рассказе. Сначала он создает тревожное настроение, читатель ожидает, что, несмотря на великолепие богатой обстановки вокруг Господина, скоро случится что-то непоправимое. Позже напряжение стирают природные зарисовки, написанные мягкими мазками, отражающие любовь и преклонение перед красотой.

Вторая особенность – философское и злободневное содержание. Бунин бичует бессмысленность существования верхушки общества, ее избалованность, неуважение к остальным людям. Именно из-за этой буржуазии, оторванной от жизни народа, развлекающейся за его счет, через два года на родине писателя разразилась кровавая революция. Все чувствовали, что нужно что-то менять, но никто ничего не делал, вот почему столько крови пролилось, столько трагедий произошло в те сложные времена. А тема поиска смысла жизни не теряет актуальности, вот почему рассказ и спустя 100 лет по-прежнему интересует читателя.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Иван Алексеевич Бунин изображал реальную жизнь России, поэтому, читая его произведения, можно легко представить, как жил русский народ накануне революции. Бунин живописно изображает и жизнь дворянских усадеб и простого народа, культуру дворян и перекосившиеся избы крестьян, да толстый слой чернозема на наших дорогах. Но все-таки больше всего интересует автора душа русского человека, которую постичь и понять до конца невозможно.

Бунин чувствует, что скоро в обществе произойдут большие перемены, которые приведут к катастрофе бытия и к катастрофе социального устройства жизни. Этой теме посвящены практически все рассказы, которые он пишет в 1913-1914 годах. Но чтобы передать приближение катастрофы, выразить все свои ощущения, Бунин, как и многие писатели, использует образы-символы. Одним из самых ярких таких символов становится образ пароход из рассказа «Господин из Сан-Франциско », написанный автором в 1915 году.

На пароходе с говорящим названием «Атлантида» главный герой произведения отправляется в далекое путешествие. Он много и долго трудился, зарабатывая свои миллионы. И вот теперь достиг того уровня, когда он может позволить себе поехать и посмотреть Старый Свет, вознаграждая себя подобным образом за труды. Бунин дает точное и подробное описание корабля, на который садится его герой. Он представлял собой огромный отель, где были все удобства: бар работал круглосуточно, были здесь и восточные бани, и даже выпускалась собственная газета.

«Атлантида» в рассказе - это не только место, где происходит большая часть событий. Это своеобразная модель мира, в котором живет и писатель, и его персонажи. Но этот мир буржуазный. Читатель в этом убеждается, когда читает то, как разделен этот пароход. Вторая палуба корабля отдана пассажирам корабля, где целые сутки на белоснежной палубе идет веселье. Но совсем по-другому выглядит нижний ярус парохода, где люди работают круглосуточно в жаре и пыли, это некий девятый круг ада. Эти люди, стоящие возле огромных печей, приводят в движение пароход.

На пароходе много слуг и посудомоек, которые обслуживают второй ярус корабля и обеспечивают им сытую жизнь. Обитатели второй и последней палубы корабля никогда не встречаются друг с другом, между ними нет никаких отношений, хотя они плывут на одном судне в страшную непогоду, и за бортом кипят и бушуют огромные волны океана. Даже читатель чувствует дрожь парохода, который пытается бороться со стихией, но буржуазное общество не обращает на это никакого внимания.

Известно, что Атлантида - это цивилизация, которая странным образом исчезла в океане. Эта легенда о пропавшей цивилизации положена в название парохода. И только автор слышит и чувствует, что приближается время исчезновения и того мира, который существует на корабле. Но время остановится на пароходе только для богатого господина из Сан-Франциско, имя которого никто не запомнил. Эта смерть одного героя указывает на то, что уже совсем скоро наступит гибель всего мира. Но на это никто не обращает внимания, так как буржуазный мир равнодушен и жесток.

Иван Бунин знает, что в мире много несправедливости и жестокости. Он многое видел, поэтому с тревогой ждал того, что российская держава должна развалиться. Это повлияло и на его последующую жизнь: он так и не смог понять и принять революцию и всю свою оставшуюся жизнь, почти тридцать лет провел в эмиграции. В бунинском рассказе пароход - это непрочный мир, где человек беспомощен и его судьба никого не интересует. В огромном океане двигается цивилизация, которая не знает своего будущего, но она не желает помнить и прошлого.

К 60-летию со дня смерти Ивана Алексеевича Бунина

Повесть "Митина любовь" (1924 г.), принесшая Бунину европейскую известность (она привела в восторг знаменитого австрийского поэта Рильке), была издана в 1926 г. в Ленинграде в серии "Книжные новинки", а в 1927 г. главное издательство СССР - ГИЗ - выпустило сборник рассказов "антисоветского писателя". В восьмом томе первой Большой Советской Энциклопедии (1927) напечатана довольно большая статья о Бунине, причем с портретом, чего тогда удостаивался не всякий советский писатель.

Во всем мире И.А. Бунин считается классиком "любовной прозы". Но этим, конечно, не ограничивается влияние, которое оказал на мировое искусство русский Нобелевский лауреат. Он, по сути, стал родоначальником столь распространенного ныне жанра, который условно можно обозначить как "гибель "Титаника". Рассказ Бунина "Господин из Сан-Франциско" (1915) был первым литературным откликом на катастрофу знаменитого суперлайнера. Множество деталей в "Господине" говорит о том, что под кораблем с названием "Атлантида" подразумевается именно "Титаник".

Европейские художники только в конце ХХ века пришли к тому пониманию кризиса техногенной цивилизации, который с такой силой выразил Бунин в "Господине из Сан-Франциско".

Здесь прежде всего уместно вспомнить фильм Ф. Феллини "И корабль плывет…" - о безвозвратно уходящей в прошлое "старой доброй Европе", какой она была до 1914 г., и другой его фильм, "Сладкая жизнь", о котором сам режиссер говорил, что это - "корабль, пышный и в то же время нищий, несущийся навстречу скалам, о которые ему суждено разбиться, - помпезное кораблекрушение: шелк, парча, хрусталь, повергнутые в пучину порывом бури". В сущности, то же самое можно сказать об идее "Господина из Сан-Франциско".

С самого начала рассказа ощущаешь какой-то холодок, который к концу превращается в ледяное дыхание смерти. Появляется даже сомнение: да живые ли люди были описаны Буниным? Быть может, "Атлантида" - это корабль-призрак, корабль мертвецов? Грузный капитан "Атлантиды" похож на "громадного идола" (точь-в-точь, как капитан "Титаника" Смит). У наследного принца азиатского государства, путешествующего инкогнито, "крупные усы сквозили, как у мертвого". Смерть во всем, везде, даже в пахнущих воском средневековых итальянских храмах: "величавый вход… а внутри - огромная пустота, молчание… скользкие гробовые плиты под ногами". Здесь нет места живым человеческим чувствам, они растворяются в пустоте, не успев даже родиться, все эфемерно, даже влечение полов, - в данном случае "чувство" дочери господина из Сан-Франциско к наследному азиатскому принцу. "Ведь в конце концов, - констатирует Бунин, - не важно, что именно пробуждает девичью душу, - деньги ли, слава ли, знатность ли рода…"

Непробиваемым в своем позитивизме янки доступны только дурные предчувствия, да и то - мимолетно... Хозяин отеля на Капри "на мгновение поразил господина из Сан-Франциско: он вдруг вспомнил, что нынче ночью, среди прочей путаницы, осаждавшей его во сне, он видел именно этого джентльмена, точь-в-точь такого же, как этот, в той же визитке и с той же зеркально причесанной головой. Удивленный, он даже чуть было не приостановился. Но как в его душе уже давным-давно не осталось ни горчичного семени так называемых мистических чувств, то сейчас же и померкло его удивление…"

Бодро, выпятив бульдожью челюсть, шагает жестокий американский бизнесмен навстречу своей смерти. Он умирает в читальне, среди газет с заголовками о никогда не прекращающейся балканской войне (как все похоже на конец ХХ века!). "…Строчки вдруг вспыхнули перед ним стеклянным блеском, шея его напружилась, глаза выпучились, пенсне слетело с носа… Он рванулся вперед, хотел глотнуть воздуха - и дико захрапел; нижняя челюсть отпала, осветив весь рот золотом пломб…"

В гостинице начинается паника. Что-то не заладилось в отлаженном механизме декораций, скрывающих пустоту. "…На всех языках раздавалось: "Что, что случилось?" - и никто не отвечал толком, никто не понимал ничего, так как люди и до сих пор еще больше всего дивятся и ни за что не хотят верить смерти". "С обиженными лицами", молча расходились люди по своим номерам. Богатый янки нарушил правила игры - он умер. А было так весело, беззаботно…

Природе в бунинском рассказе, кажется, абсолютно безразлична смерть чужого и жестокого человека. Кто он ей - страшный персонаж театра марионеток? Она - Жизнь, а он пришел из мира Смерти.

Над Капри возвышаются две вершины: Монте-Соляро и Монте-Тиберио. "…В гроте скалистой стены Монте-Соляро, вся озаренная солнцем, вся в тепле и блеске его, стояла в белоснежных гипсовых одеждах и в царском венце, золотисто-ржавая от непогод, Матерь Божия, кроткая и милостивая, с очами, поднятыми к небу…". Но Матерь Божия мало интересует туристов вроде покойного джентльмена из Сан-Франциско. Они съезжаются со всех концов острова смотреть на остатки каменного дома, в котором "две тысячи лет назад жил человек, несказанно мерзкий в удовлетворении своей похоти и почему-то имевший власть над миллионами людей, наделавший над ними жестокостей сверх всякой меры, и человечество навеки запомнило его". Это римский император Тиберий, наместник которого в Иудее Понтий Пилат трусливо отвернулся от Иисуса Христа…

Тело мертвого господина из Сан-Франциско, "с неделю пространствовав из одного портового сарая в другой, (…) снова попало наконец на тот же самый знаменитый корабль, на котором так еще недавно, с таким почетом везли его в Старый Свет. Но теперь уже скрывали его живых - глубоко спустили в просмоленном гробе в черный трюм. И опять, опять пошел корабль в свой далекий морской путь". Здесь появляется на страницах рассказа тот, чье тягостное присутствие мы давно уже незримо ощущали. Это - верховный покровитель и усопшего капиталиста-янки, и "несказанно мерзкого" Тиберия. "Бесчисленные огненные глаза корабля были за снегом едва видны Дьяволу, следившему со стен Гибралтара, с каменных ворот двух миров, за уходившим в ночь и вьюгу кораблем". Пока он только что следит… "Дьявол был громаден, как утес, но громаден был и корабль, многоярусный, многотрубный, созданный гордыней Нового человека со старым сердцем". Сущность Дьявола материализовалась в "Атлантиде", и они теперь сопоставимы - Дьявол и корабль.

Рассказ заканчивается под сладостно-томную, "бесстыдно-грустную" музыку, звучащую в салоне первого класса. Это - прямой намек читателю. Ведь именно под эти меланхолические звуки тонул "Титаник".

Музыканты играли до последней минуты, коченея на атлантическом ветру, пока не раздалась легендарная команда капитана Смита: "Теперь - каждый за себя!".

Что ж, если взглянуть на рассказ Бунина как на одну из версий гибели "Титаника", то она - самая верная. Все прочие подразумевают технические причины, "версия" Бунина - нравственные. Корабль, созданный мертвецами, обречен на Смерть.

Что такое бунинская "Атлантида"? Современная цивилизация? Вообще человечество? Земля? Возможность толкований беспредельна, как бесконечна природа бунинского образа.

Разумеется, "Господин из Сан-Франциско" повлиял не только на произведения в жанре "катастрофы". Например, под сильнейшим обаянием этого рассказа всю жизнь находился Михаил Булгаков. В "Белой гвардии" читаем: "Перед Еленой остывающая чашка и "Господин из Сан-Франциско". Затуманенные глаза, не видя, глядят на слова:

… мрак, океан, вьюгу".

А вот "Мастер и Маргарита": "Эта тьма, пришедшая с запада, накрыла огромный город. Исчезли мосты, дворцы. Все пропало - как будто этого никогда не было на свете".

Сравним с "Господином из Сан-Франциско": "Тяжелый туман до самого оснований скрывал Везувий, низко серел над свинцовой зыбью моря. Острова Капри совсем не было видно - точно его никогда и не существовало на свете".

Так заманчиво было бы продолжить сопоставления (например, проследить, как тема Тиберия, страшного покровителя булгаковского Пилата, перешла из "Господина" в "Мастер"; не менее интересна объединяющая оба произведения тема дьявола, у Бунина "громадного, как утес", но поначалу представшего перед туристом из Сан-Франциско в образе "отменно элегантного молодого человека", а перед Берлиозом - в обличье щеголеватого интуриста Воланда, превратившегося в конце романа в "глыбу мрака"; было бы любопытно сравнить бал на корабле с балом у сатаны, реакцию персонажей на смерть янки и гибель Берлиоза; бурю над Москвой в финале "Мастера" и бурю над "Атлантидой" в финале "Господина"), но всё это, как говорят обычно в таких случаях, тема отдельной большой работы. Да и дело, в общем, не в том, кто как на кого повлиял, это в литературе процесс естественный. Сам Бунин любил говорить: "От Гоголя я!", чему мало кто верил. Но они не поняли, что писатель имел в виду. Язык, стиль, сюжет и т. д. здесь не главное. А что же? Вот что написал в "Жизни Арсеньева" о значении Гоголя в своей творческой судьбе сам Бунин: "Страшная месть" пробудила в моей душе то высокое чувство, которое вложено в каждую душу и будет жить вовеки, - чувство священнейшей законности возмездия, священнейшей необходимости конечного торжества добра над злом и предельной беспощадности, с которой в свой срок зло карается. Это чувство есть несомненная жажда Бога, вера в Него".

Вторая тема, остро переживаемая Буниным еще в первых стихотворениях и рассказах - тема смерти. В «Жизни Арсеньева» молодой герой в одном селе, куда обычно ездил по делам службы, сошелся на гульбище с "высокогрудой рыжей девкой с крупными губами". Однажды она пошла провожать его на станцию, а он, проходя мимо товарного вагона с раздвинутыми дверцами, потянул ее туда. "…Она вскочила за мной и крепко обняла меня за шею. Но я чиркнул спичкой, чтобы осмотреться, - и в ужасе отшатнулся: спичка осветила посреди вагона длинный дешевый гроб". Этот появившийся так некстати гроб, между прочим, непременный мотив поэтики бунинских произведений о любви.

С необычайной для русской литературы, обостренной до крайности чувственностью он описывает пробуждающийся в людях инстинкт жизни, продолжения рода и - смерть: как неизбежный, неотвратимый финал…

Алексей Арсеньев и безымянный мертвец в дешевом гробу едут по железной дороге разными путями, но это до поры до времени… Рано или поздно их пути их, увы, пересекутся… Как писатель Бунин изображал это роковое противоречие человеческого существования с потрясающей, реалистической силой, но сам по-человечески никогда не мог с этим примириться… Поэтому, быть может, с таким обостренным сочувствием описывал он Льва Толстого, прыгающего через заснеженные канавы на Девичьем Поле и говорящего Бунину - "отрывисто, строго, резко:

Смерти нету, смерти нету!"

Иные читатели задают вопрос: почему Бунин, в раннем и зрелом творчестве которого гармонично сочетались самые различные темы, в том числе и "женская", в старости отдал предпочтение последней, причем зачастую в откровенно эротическом духе? Может быть, это означало, что под конец жизни он разочаровался во всем, кроме чувственных, плотских удовольствий? А может быть, истратив Нобелевскую премию, откровенно решил заработать на "клубничке"? Тут надо сказать, что рассказы, составившие "Темные аллеи", в основном писались во время гитлеровской оккупации Франции, когда Бунин жил в курортном городке Грассе, и лишь малая часть их тогда была опубликована (9 из 25), да и то в газетах. Бунин их писал практически "в стол", "для себя", как в далекие юношеские годы. Да и вообще следует хорошенько представить себе атмосферу, в которой создавались "Темные аллеи": оккупация, голод, холод (зимой в Приморских Альпах вовсе не тепло, а дрова стоили бешеные деньги). Ко всем этим "прелестям" добавлялась старость - в годы войны Бунин "разменял" восьмой десяток… Так может быть, он любовными рассказами горячил остывающую кровь?

Тут возможны десятки "может быть". Но вот что обычно не учитывается критиками. Человек, долгие годы живущий вне Родины, постепенно перестает ее ощущать как нечто, столь же реально существующее во времени и пространстве, как и страна обитания. Образы Родины переходят в область воспоминаний, а воспоминания имеют обыкновение со временем тускнеть (особенно у писателей, которые используют их, как фотографы негатив). У людей нерелигиозных (а Бунин был верующим, но не очень религиозным человеком) надежнее всего сохраняется в памяти то, что связано с чувственными переживаниями.

Эта закономерность легко прослеживается, если сравнить творчество Бунина 20-х и 40-х годов. В 20-х годах он писал и такие рассказы, как "Косцы" - гимн ушедшей в прошлое России, и такие, как "Солнечный удар" - новелла, так и просящаяся в "Темные аллеи". Кроме того, был тогда Бунин активным публицистом, резко полемизировал с левым флангом эмиграции, в частности, с "партией Милюкова". Со второй половины 30-х годов все его художественные интересы словно сосредоточились на интимной сфере, хотя хорошо известно, что своих взглядов он не менял.

Все это позволяет предположить, что образы женщин в "Темных аллеях" есть образы Родины, извлекаемых Буниным из чувственной сферы своего сознания.

А поезда, пароходы, где часто начинаются или заканчиваются рассказы, были для писателя чем-то вроде литературной машины времени, доставлявшей его героев туда, в Зазеркалье, в Россию, что "не вернется уже вовеки". Для понимания этого важен рассказ "Руся" (по сокращенному имени героини - Маруся). Он начитается так: "В одиннадцатом часу вечера скорый поезд Москва - Севастополь остановился на маленькой станции за Подольском, где ему остановки не полагалось, и чего-то ждал на втором пути". Это был поезд, остановившийся во времени. Герой вспоминает свою возлюбленную, жившую когда-то в усадьбе неподалеку. Поезд наконец тронулся. Он набрал скорость и полетел - как летит время в быстротечной нашей жизни: "… все так же неуклонно, загадочно, могильно смотрел на него из черной темноты сине-лиловый глазок над дверью, и все с той же неуклонно рвущейся вперед быстротой несся, пружиня, качаясь, вагон. Уже далеко, далеко остался тот печальный полустанок. И уж целых двадцать лет назад было все это - перелески, сороки, болота, кувшинки, ужи, журавли…" Утром жена спрашивает героя: "Все еще грустишь, вспоминаешь свою дачную девицу с костлявыми ступнями?

Грущу, грущу, - ответил он, неприятно усмехаясь. - Дачная девица… Amata nobis quantum amabitu nulla!" ("Возлюбленная нами, как никакая другая возлюблена не будет!" - Лат. )

Эта таинственная Руся , конечно же - Русь, Россия, возлюбленная Буниным, как никакая другая страна возлюблена быть не может.

Специально для Столетия

И.А.Бунин. «Господин из Сан-Франциско» (1915)

Опубликованный в 1915 году, рассказ «Господин из Сан-Франциско» создавался в годы Первой мировой войны, когда в творчестве Бунина заметно усилились мотивы катастрофичности бытия, противоестественности и обреченности технократической цивилизации. Образ гигантского корабля с символическим названием «Атлантида» был подсказан гибелью знаменитого «Титаника», в которой многие видели символ грядущих мировых катастроф. Как и многие его современники, Бунин почувствовал трагическое начало новой эпохи, а потому все большее значение в этот период в произведениях писателя приобретают темы рока, смерти, мотив бездны.

Символика «Атлантиды». Корабль «Атлантида», носящий имя когда-то затонувшего острова, становится символом цивилизации в той ее форме, в которой она создана современным человечеством, - цивилизации технократической, механистичной, подавляющей человека как личность, далекой от естественных законов бытия. Антитеза становится одним из основных приемов создания образной системы рассказа: «Атлантида», с ее контрастом палубы и трюма, с ее капитаном, подобным «языческому богу» или «идолу», - мир дисгармоничный, искусственный, фальшивый, а уже потому обреченный. Она величава и грозна, однако мир «Атлантиды» держится на призрачных основах «денег», «славы», «знатности рода», которые полностью заменяют ценность человеческой индивидуальности. Этот искусственно созданный людьми мир замкнут, отгорожен от стихии бытия как враждебной, чуждой и загадочной для него стихии: «Вьюга билась в его снасти и широкогорные трубы, побелевшие от снега, но он был стоек, тверд, величав и страшен». Страшна эта грандиозность, пытающаяся побороть стихию самой жизни, установить над нею свое владычество, страшна эта иллюзорная величавость, такая зыбкая и хрупкая перед ликом бездны. Обреченность ощутима и в том, насколько контрастны «нижний» и «средний» миры корабля, своеобразные модели «ада» и «рая» бездуховной цивилизации: свето-цветовая палитра, ароматы, движение, «вещный» мир, звучание – все в них различно, общее лишь их замкнутость, отъединенность от естественной жизни бытия. «Верхний» мир «Атлантиды», ее «новое божество» - капитан, подобный «милостивому языческому богу», «огромному идолу», «языческому идолу». Не случайна эта повторяемость сравнений: современная эпоха изображается Буниным как господство нового «язычества» - одержимость пустыми и суетными страстями, страх перед всемогущей и таинственной Природой, буйство плотской жизни вне ее освященности жизнью духа. Мир «Атлантиды» - это мир, где царят сластолюбие, чревоугодие, страсть к роскоши, гордыня и тщеславие, мир, где Бог подменяется «идолом».

Пассажиры «Атлантиды». М отив искусственности, автоматизма усиливается, когда Бунин описывает пассажиров «Атлантиды», не случайно объемный абзац посвящен распорядку их дня: это модель мертвенной регламентированности их существования, в котором нет места случайностям, тайнам, неожиданностям, то есть как раз тому, что делает человеческую жизнь по-настоящему захватывающей. Ритмико-интонационный рисунок строки передает ощущение скуки, повторяемости, создает образ часового механизма с его унылой размеренностью и абсолютной предсказуемостью, а использование лексико-грамматических средств со значением обобщения («полагалось бодро гулять», «вставали… пили… садились… делали… совершали… шли») подчеркивает обезличенность этой блестящей «толпы» (не случайно писатель именно так определяет общество собравшихся на «Атлантиде» богачей и знаменитостей). В этой бутафорной блестящей толпе не столько люди, сколько марионетки, театральные маски, скульптуры музея восковых фигур: «Был среди этой блестящей толпы некий великий богач, был знаменитый испанский писатель, была всесветная красавица, была изящная влюбленная пара». Оксюморонные сочетания и семантически противоречивые сравнения выявляют мир ложных нравственных ценностей, уродливые представления о любви, красоте, человеческой жизни и личностной индивидуальности: «красавец, похожий на огромную пиявку» (суррогат красоты), «нанятые влюбленные», «небескорыстная любовь» молоденьких неаполитанок, которой господин надеялся наслаждаться в Италии (суррогат любви).

Люди «Атлантиды» лишены дара удивления перед жизнью, природой, искусством, у них нет желания открыть тайны красоты, не случайно этот «шлейф» мертвенности они несут за собой, где бы ни появились: музеи в их восприятии становятся «мертвенно-чистыми», церкви – «холодными», с «огромной пустотой, молчанием и тихими огоньками семисвечника», искусство для них лишь «скользкие гробовые плиты под ногами и чье-нибудь «Снятие с креста», непременно знаменитое».

Главный герой рассказа. Не случайно главный герой рассказа лишен имени (не названы по имени также его жена и дочь) – как раз того, что прежде всего отделяет человека от «толпы», выявляет его «самость»(«имени его никто не запомнил»). Ключевое слово заглавия «господин» определяет не столько личностно-неповторимую природу главного героя, сколько его положение в мире технократической американизированной цивилизации (не случайно единственное собственное существительное в заглавии – Сан-Франциско, таким образом, Бунин определяет реальный, земной аналог мифологической Атлантиды), его мировосприятие: «Он был твердо уверен, что имеет полное право на отдых, на удовольствия…он был довольно щедр в пути и потому вполне верил в заботливость всех тех, что кормили и поили его, с утра до вечера служили ему». Описание всей предшествующей жизни господина занимает лишь один абзац, да и сама жизнь определяется более точно – «до этой поры он не жил, а лишь существовал». В рассказе нет развернутой речевой характеристики героя, почти не изображается его внутренняя жизнь. Крайне редко передается и внутренняя речь героя. Все это выявляет, что душа господина мертва, а его существование всего лишь исполнение определенной роли.

Внешний облик героя предельно «материализован», лейтмотивной деталью, приобретающей символический характер, становится блеск золота, ведущая цветовая гамма – желтый, золотой, серебряный, то есть цвета мертвенности, отсутствия жизни, цвета внешнего блистания. Используя прием аналогии, уподобления, Бунин при помощи повторяемых деталей создает внешние портреты-«двойники» двух совершенно не похожих друг на друга людей – господина и восточного принца: в мире господства безликости люди зеркально отражают друг друга.

Мотив смерти в рассказе. Антитеза «жизнь-смерть» - одна из сюжетообразующих в рассказе. «Обостренное чувство жизни», свойственное Бунину, парадоксально сочеталось с «обостренным чувством смерти». Довольно рано в писателе пробудилось особое, мистическое отношение к смерти: смерть в его понимании была чем-то таинственным, непостижимым, с чем не может справиться разум, но о чем не может не думать человек. Смерть в рассказе «Господин из Сан-Франциско» становится частью Вечности, Мироздания, Бытия, однако именно поэтому люди «Атлантиды» стараются о ней не думать, испытывают по отношению к ней священный, мистический, парализующий сознание и чувства страх. «Предвестников» смерти господин старался не замечать, не думать о них: «В душе господина давным-давно не осталось так называемых мистических чувств…он увидел во сне хозяина отеля, последнего в его жизни…не стараясь понять, не думая, что именно ужасно…Что чувствовал, что думал господин из Сан-Франциско в этот столь знаменательный для себя вечер? Он только очень хотел есть». Смерть налетела на миллионера из Сан-Франциско внезапно, «нелогично», грубо-отталкивающе, смяла его именно в то время, когда он собирался наслаждаться жизнью. Смерть описана Буниным подчеркнуто натуралистично, однако именно такое детальное описание, как это ни парадоксально, усиливает мистичность происходящего: словно человек борется с чем-то невидимым, жестоким, безжалостно-равнодушным к его желаниям и надеждам. Такая смерть не предполагает продолжения жизни в иной – духовной - форме, это смерть тела, окончательная, ввергающая в небытие без надежды на воскресение, эта смерть стала логическим завершением существования, в котором уже давно не было жизни. Парадоксально, но мимолетные признаки утраченной героем при жизни души появляются уже после его смерти: «И медленно, медленно, на глазах у всех, потекла бледность по лицу умершего, и черты его стали утончаться, светлеть». Словно та божественная душа, дарованная при рождении каждому и умерщвленная самим господином из Сан-Франциско, снова освободилась. После смерти с теперь уже «бывшим господином» происходят странные и, по сути, страшные «перевёртыши»: власть над людьми оборачивается невниманием и нравственной глухотой живых к умершему («нет и не может быть сомнения в правоте желаний господина из Сан-Франциско», «вежливо и изысканно поклонившийся хозяин» - «Это совершенно невозможно, мадам,.. хозяин с вежливым достоинством осадил ее…хозяин с бесстрастным лицом, уже без всякой любезности»); вместо неискренней, но всё же любезности Луиджи – его шутовство и кривляние, хихиканье горничных; вместо роскошных апартаментов, «где гостила высокая особа», - «номер, самый маленький, самый плохой, самый сырой и холодный», с дешевой железной кроватью и грубыми шерстяными одеялами; вместо блистательной палубы на «Атлантиде» - темный трюм; вместо наслаждения самым лучшим – ящик из-под содовой воды, похмельный извозчик и разряженная по-сицилийски лошадь. Около смерти вдруг вспыхивает мелкая, эгоистичная людская суета, в которой и страх, и досада – нет лишь сострадания, сопереживания, нет ощущения таинства совершившегося. Эти «перевёртыши» стали возможны именно потому, что люди «Атлантиды» отдалены от естественных законов бытия, частью которого являются жизнь и смерть, что человеческая личность подменяется социальным положением «господина» или «слуги», что «деньги», «слава», «знатность рода» полностью замещают человека. Призрачны оказались претензии «гордого человека» на господство. Господство – категория преходящая, это те же руины дворца всевластного императора Тиберия. Образ руин, нависающих над обрывом, - деталь, подчеркивающая непрочность искусственного мира «Атлантиды», его обреченность.

Символика образов океана и Италии. Противостоит миру «Атлантиды» огромный мир природы, самого Бытия, всего сущего, воплощением которого становятся в рассказе Бунина Италия и океан. Океан многолик, изменчив: он ходит черными горами, леденит белеющей водной пустыней или поражает красотой «цветистой, как хвост павлина, волны». Океан пугает людей «Атлантиды» именно своей непредсказуемостью и свободой, стихией самой жизни, изменчивой и вечно движущейся: «океан, ходивший за стенами, был страшен, но о нем не думали». Образ океана восходит к мифологическому образу воды как первоначальной стихии бытия, породившей жизнь и смерть. Искусственность мира «Атлантиды» проявляется и в этой отчужденности от стихии океана-бытия, ограждённости от нее стенами иллюзорно величественного корабля.

Воплощением разнообразия вечно движущегося и многогранного мира становится в рассказе Бунина Италия. Солнечный лик Италии так и не открылся господину из Сан-Франциско, он успел увидеть лишь ее прозаично-дождливый лик: блестящие жестью мокрые от дождя пальмовые листья, серое небо, постоянно моросящий дождь, пропахшие гнилой рыбой хибарки. Даже после смерти господина из Сан-Франциско пассажиры «Атлантиды», продолжая свое путешествие, не встречаются ни с беспечным лодочником Лоренцо, ни с абруццкими горцами, их путь – к руинам дворца императора Тиберия. Радостная сторона бытия навсегда закрыта от людей «Атлантиды», потому что в них нет готовности увидеть эту сторону, душевно открыться ей.

Напротив, люди Италии – лодочник Лоренцо и абруццкие горцы – ощущают себя естественной частью огромной Вселенной, не случайно в финале рассказа резко расширяется художественное пространство, включая и землю, и океан, и небо: «целая страна, радостная, прекрасная, солнечная, простиралась под ними». Детски радостное упоение красотой мира, наивное и благоговейное удивление перед чудом жизни чувствуется в молитвах абруццких горцев, обращенных к Божией Матери. Они, как и Лоренцо, неотъемлемы от мира природы. Лоренцо живописно красив, свободен, царственно равнодушен к деньгам – все в нем противостоит описанию главного героя. Бунин утверждает величие и красоту самой жизни, чье мощное и свободное течение пугает людей «Атлантиды» и вовлекает тех, кто способен стать ее органичной частью, стихийно, но по-детски мудро довериться ей.

Бытийный фон рассказа. В художественный мир рассказа включены предельные, абсолютные величины: равноправными участниками рассказа о жизни и смерти американского миллионера становятся римский император Тиберий и «сверчок», с «грустной беззаботностью» поющий на стене, ад и рай, Дьявол и Богоматерь. Соединение небесного и земного миров парадоксально появляется, например, в описании сорок третьего номера: «Мертвый остался в темноте, синие звезды глядели на него с неба, сверчок с грустной беззаботностью запел на стене». За уходящим в ночь и вьюгу кораблем следят глаза Дьявола, а лик Богоматери обращен к небесной выси, царству ее Сына: «Бесчисленные огненные глаза корабля были за снегом едва видны Дьяволу, следившему за кораблем…Над дорогой, в гроте скалистой стены Монте-Соляро, вся озаренная солнцем, вся в тепле и блеске его стояла в белоснежных гипсовых одеждах …матерь божия, кроткая и милостивая, с очами, поднятыми к небу, к вечным и блаженным обителям трижды благословенного сына ее». Всё это создает образ мира как целого, макрокосма, включающего свет и тьму, жизнь и смерть, добро и зло, миг и вечность. Бесконечно малым на этом фоне оказывается замкнутый и в этой замкнутости считающий себя великим мир «Атлантиды». Не случайно для построения рассказа характерно композиционное кольцо: описание «Атлантиды» дается в начале и конце произведения, при этом варьируются одни и те же образы: огни корабля, прекрасный струнный оркестр, адские топки трюма, играющая в любовь танцующая пара. Это роковой круг замкнутости, отгороженности от бытия, круг, созданный «гордым человеком» и превративший его, осознающего себя господином, в раба.

Человек и его место в мире, любовь и счастье, смысл жизни, вечная борьба добра и зла, красота и умение ею жить – эти вечные проблемы в центре рассказа Бунина.