В Серебряном веке русская культура заявила о себе как один из лидеров мирового духовного движения. Серебряный век был оборван политическими, военными и социальными потрясениями 1917 – 1920 гг. Но мощное культурное движение не могло исчезнуть в один момент только от внешних неблагоприятных обстоятельств. Серебряный век не исчез. Он был разорван, и большая его часть продолжала существовать в культуре «России 2», как иногда называют русскую эмиграцию гг.

Вторая волна возникла в конце Второй мировой войны. Третья волна началась после хрущевской «оттепели» и вынесла за пределы России крупнейших писателей (А. Солженицын, И.Бродский, С.Довлатов). Наиболее культурное и литературное значение имеет творчество писателей первой волны русской эмиграции.

Понятие «русское зарубежье» возникло и оформилось после Октябрьской революции 1917 г., когда Россию массово начали покидать беженцы. После 1917 г. из России выехало около 2 млн. человек. В центрах рассеяния – Берлине, Харбине, Париже - была сформирована «Россия в миниатюре», сохранившая все черты русского общества. К середине 1920-х годов стало очевидным, что России не вернуть и в Россию не вернуться..

Стремление «удержать то действительно ценное, что одухотворяло прошлое» – в основе творчества писателей старшего поколения, успевших войти в литературу и составить себе имя ещё в дореволюционной России. В изгнании прозаиками старшего поколения создаются великие книги: Нобелевская премия 1933г.

Главным мотивом литературы старшего поколения стала тема ностальгической памяти об утраченной родине. Наиболее часто используемые темы - это -тоска по «вечной России»; - события революции и гражданской войны; - русская история; - воспоминания о детстве и юности.

Противопоставляя «вчерашнее» и «нынешнее», старшее поколение делало выбор в пользу утраченного культурного мира старой России, не признавая необходимости вживаться в новую действительность эмиграции. Это обусловило и эстетический консерватизм «старших»: «Пора бросить идти по следам Толстого?- недоумевал Бунин. – А по чьим следам надо идти?»

Проверь себя. 1. Сколько периодов русской эмигрантской литературы ты знаешь? Назови даты этих периодов. 2. Какие центры рассеяния русской эмиграции тебе известны? Чем они отличаются? 3. С какого года начинается расцвет русской зарубежной литературы? Какие книги создаются? 4. Назови имена писателей и поэтов эмигрировавших за границу? 5. Каких взглядов в литературе придерживались писатели и поэты старшего поколения? В чем выражается эстетический консерватизм «старших»? 6. Кого называли «незамеченным поколением»?

«Едва ли не самым ценным вкладом писателей в общую сокровищницу русской литературы должны будут признаны разные формы нехудожественной литературы» – Г.Струве (исследователь эмигрантской литературы) Критика Эссеистика Философская проза Высокая публицистика Мемуарная проза

Эмигранты всегда были против властей на их родине, но всегда горячо любили свою родину и отечество и мечтали туда вернуться. Они сохранили русский флаг и правду о России. Истинно русская литература, поэзия, философия и вера продолжала жить в Зарубежной Руси. Основная цель была у всех «донести свечу до родины», сохранить русскую культуру и неиспоганенную русскую православную веру для будущей свободной России.

Проверь себя! 1. Назови основной мотив произведений писателей младшего поколения эмигрантов? 2. Какие формы нехудожественной литературы привнесли в русскую литературу писатели-эмигранты? 3. Объясни термин «промежуточное положение» некоторых поэтов. Назови этих поэтов. 4. Какова была цель писателей-эмигрантов?

Прочитай отрывки из книги Ирины Одоевцевой «На берегах Невы» и ответь на вопрос: «Каким предстает Блок перед читателями в её мемуарах: «Конечно, Блок, как мы все, и, пожалуй, даже больше всех нас, завален работой. Он чуть ли не директор Александринского театра и так честно относится к своим обязанностям, что вникает во все решительно, читает актерам лекции о Шекспире, разбирает с ними роли и так далее. Правда, актёры боготворят его. Монахов на днях говорил: «Мы играем только для Александра Александровича. Для нас его похвала – высшая награда». «Конечно, Блок завален работой. Он к тому же сам таскает дрова на третий этаж и сам колет их, он, такой белоручка, барин. И дома у него сплошной ад, не «тихий ад», а с хлопаньем дверей, с криком на весь дом и женскими истериками. Любовь Дмитриевна, жена Блока, и его мать не выносят друг друга и с утра до ночи ссорятся. Они теперь все вместе поселились. А Блок их обеих любит больше всего на свете». «Блок-загадка. Его никто не понимает. О нем судят превратно…Мне кажется, что я разгадала его. Блок совсем не декадент, не символист, каким его считают. Блок- романтик. Романтик чистейшей воды, и к тому же - немецкий романтик…Немецкая кровь в нем сильно чувствуется и отражается на его внешности. Да, Блок романтик со всеми достоинствами и недостатками романтизма. Этого почему-то никто не понимает, а ведь в этом ключ, разгадка его творчества и его личности.

Эмигранты составили за границей уникальное сообщество. Исключительность его состояла в той сверхзадаче, что поставила перед беженцами из России история: « Ни одна эмиграция… не получала столь повелительного наказа продолжать и развивать дело родной культуры, как зарубежная Русь» Сохранение и развитие русской культуры в традициях Серебряного века и ставит эмиграцию 20-х – 30-х годов в положение культурного феномена. Ни вторая, ни третья волны эмиграции из России общих культурно-национальных задач не ставили.

По составу группа высылаемых «неблагонадежных» (первая волна эмиграции) сплошь состояла из интеллигенции, в основном интеллектуальной элиты России: профессора, философы, литераторы, журналисты. Эту акцию эмигрантские газеты назвали «щедрым даром» для русской культуры за рубежом. За рубежом они стали основателями исторических и философских школ, современной социологии, важных направлений в биологии, зоологии, технике. «Щедрый дар» Российскому зарубежью обернулся потерей для Советской России целых школ и направлений, прежде всего, в исторической науке, философии, культурологии, других гуманитарных наук.

Высылка 1922 года была самой крупной государственной акцией большевистской власти против интеллигенции после революции. Но не самой последней. Ручеек высылок, отъездов и просто бегства интеллигенции из Советского Союза иссяк только к концу 20-х годов, когда между новым миром большевиков и всей культурой старого мира опустился «железный занавес» идеологии. К 1925 – 1927 гг. окончательно сформировался состав «России 2». В эмиграции доля профессионалов и людей с высшим образованием превышала довоенный уровень.

Активному продолжению духовных традиций Серебряного века способствовала и высокая доля культурных людей в составе эмиграции. Создалась уникальная ситуация: нет государства, нет своего правительства, нет экономики, нет политики, - а культура есть. Распад государства не влечет за собой гибели нации! Только гибель культуры означает исчезновение нации!

Эта эфемерная «Россия 2», не имея ни столицы, ни правительства, ни законов, держалась только одним – сохранением прежней культуры России в инокультурном, инонациональном окружении. В этом эмиграция видела единственный исторический смысл случившегося, смысл своего существования. «Мы не в изгнании. Мы – в послании», - говорил Д.С.Мережковский. Задача сохранения культуры исчезнувшей старой России переросла в миссию русской эмиграции.

В ситуации национального «рассеяния» русский язык оказался главным признаком принадлежности к ушедшей России. Газеты, журналы, книги – все это было единственным действенным способом сохранения и передачи культурных традиций. Газеты, журналы, книги - стали самым действенным средством объединения эмиграции.

Для налаживания некоего подобия национальной духовной жизни требовалось творческое объединение. Духовная жизнь эмиграции стала собираться вокруг небольших интеллектуальных точек тяготения: издательств, образовательных и просветительских учреждений. Достаточно быстро сформировались эмигрантские библиотеки и архивы.

Среди библиотек особо выделялась библиотека им. И.С.Тургенева в Париже. Она была основана ещё в 1875 г. самим И.С.Тургеневым при поддержке певицы Полины Виардо. В 20-е – 30-е годы Тургеневская библиотека пережила свой второй расцвет. В её фонды поступали не только издаваемые в эмиграции книги и журналы, но и вывезенная из России литература, документы, письма, дневники.

В Тургеневской библиотеке начал комплектоваться собственный музей с картинами, подаренными художниками, с личными вещами Шаляпина, Бунина, Лифаря, Нижинского, Бенуа. Катастрофа наступила в 1940 году, когда немецкая армия заняла Париж. В Германию была вывезена большая часть фонда библиотеки. Вывезенные фонды пропали, их судьба до сих пор неизвестна. После Второй мировой войны Тургеневская библиотека в Париже была восстановлена, хотя и в более скромных размерах. Она действует и в настоящее время.

Русские культурные центры в эмиграции обеспечивали своего рода «защиту» от иной культурной среды, способствовали сохранению собственных культурных традиций. Было создано столько чисто русских учреждений, что можно было родиться, учиться, жениться, работать и умереть, не сказав ни слова по-французски. Среди эмигрантов даже бытовала такая шутка: «Хороший город Париж, только французов здесь многовато».

Но настоящим, полноценным литературным салоном в Париже можно считать воскресные собрания в квартире Гиппиус и Мережковского на улице Колонель Боннэ. Бывали здесь политики, философы, иногда заходил Бунин. Царицей салона была сама хозяйка – «великолепная Зинаида».

Литературное общество с пушкинским названием «Зелёная лампа» оказалось популярным и существовало более 10 лет. На его заседаниях слушали доклады о культуре и литературе, читали новые произведения.. Здесь бывали П.Милюков, А.Керенский, И.А.Бунин, А.Н.Бенуа, Г.Иванов, И Одоевцева и другие.

Основным механизмом существования русской культуры за рубежом явился принцип «культурного гнезда», который предполагал тесное взаимодействие всех сфер творчества: литературы, музыки, живописи, сценографии. Относительно более консервативными стали и художественные вкусы: реализм, символизм, модерн. Авангардные поиски 10-х гг. в эмиграции не прижились. Взаимодействие художников в эмиграции подчас оборачивалось прямой жизненной необходимостью выживания.

Проверь себя 1.Почему общество, которое составили эмигранты, считается уникальным? В чём его исключительность? 2. О каком «щедром даре» русских писали эмигрантские газеты? 3. Что вы знаете о России 2? 4. Какой способ объединения эмигрантов был самым действенным?

Продолжи фразу! «Ни одна эмиграция не получала столь повелительного наказа…» «В эмиграции доля профессионалов и людей с высшим образованием…» «Распад государства не влечет за собой… Только… означает…» Дмитрий Мережковский говорил: «Мы не в изгнании. Мы….» «Мы не покинули Россию…»

Сегодня сбывается мечта первых эмигрантов: их произведения, как и сочинения писателей двух последующих волн эмиграции, возвращаются на родину, их имена звучат среди тех, кто обогатил русскую культуру и науку. Сделаны и первые попытки научного осмысления вклада русского зарубежья в национальную и мировую культуру.

Долгое время это была неисследованная по идеологическим причинам область русской культуры. Еще в 20-х годах эмигрантская литература была объявлена враждебной нашему мировоззрению как явление «буржуазного распада», после чего последовали запрети­тельные меры. Произведения писателей-эмигрантов, даже тех, кто еще до революции вошел в историю отечественной культуры, изымались из библиотек, прекратилось их издание. Так было вплоть до середины 50-х гг., когда в обстановке хрущевской «оттепели» положение на некоторое время несколько изменилось. Но лишь с середины 80-х гг. началась систематическая публикация произве­дений писателей русского зарубежья и изучение их творчества. Но возникла и другая крайность - оценка литературы русского зару­бежья некритически позитивно, а советской - негативно. С этим нельзя согласиться. И эмигрантская литература неодинакова по своему уровню. И советская литература, даже в условиях тоталитар­ного режима, вписала в отечественную и мировую культуру выда­ющиеся имена, великолепные произведения, в которых продол­жала великие традиции отечественной культуры.

Литература русского зарубежья - одна из блестящих страниц отечественной культуры, созданная ее крупнейшими мастерами, оказавшимися в эмиграции. В эмигрантской литературе были представлены поэты и писатели самых разных идейно-художественных течений, сложившихся еще в дореволюционной России в начале XX в.,- и зачинатели русского символизма, и бывшие акмеисты, и представители футуристических течений, а также те, кто не примы­кал, как, например, М. Цветаева, ни с каким течением.

Заметной фигурой в литературе русского зарубежья был Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865-1941) - один из «отцов» русского символизма. Он приобрел известность как прозаик-романист, ли­тературный критик и публицист. До революции его сделала попу­лярным трилогия «Христос и Антихрист». В своем творчестве он последовательно утверждал концепцию мистико-религиозного раз­вития мира - через противоречия небесного и земного к гармони­ческому синтезу.

В эмиграции происходит определенное падение славы Мереж­ковского, хотя публиковался он много. Писал в основном художе­ственно-философскую прозу с ярко выраженными субъективными суждениями о мире, человеке, истории. В таком роде написаны и книги «Тайна трех», «Наполеон», «Иисус Неизвестный», а также художественные исследования о Данте, Франциске Ассизском, Жанне д"Арк и др. В «Современных записках» в 1924-25 гг. печатались его романы «Рождение богов», «Тутанхамон на Крите» и «Мессия«. В ряду его исторических книг центральной стала книга «Иисус Неизвестный», в которой он вернулся к своим утопиям о грядущем царстве «Третьего Завета» и «третьего человечества», где будут сняты глубочайшие противоречия, свойственные миру.

Спутница Мережковского на протяжении всей его жизни, раз­делявшая его философские и религиозные искания - Зинаида Николаевна Гиппиус (1869-1945) - поэт, один из крупнейших представителей старшего символизма. Эмигрантское творчество Гиппиус состоит из стихов, воспоминаний, публицистики. В 1921 г. она опубликовала часть своего «Петербургского дневника», так называемую «Черную книжку». И надо отдать должное поэтической интуиции автора - она писала: «...большевики - парманентная война, безысходная война. Большевистская власть в России - порождение, детище войны. И пока она будет - будет война. Гражданская? Как бы не так! Просто себе война, только двойная еще, и внешняя и внутренняя».

В 1922 г. в Берлине вышел ее первый эмигрантский сборник «Стихи. Дневник. 1911-1921 гг.» - основная тема стихов - поли­тика. Но затем в поэзии она начинает возвращаться к своим «вечным темам» - о человеке, любви и смерти. Лучшее из стихов, что создано ею в эмиграции, вошли в сборник «Сияние». Из прозаических произведений сама 3. Гиппиус особенно ценила роман «Мемуары Мартынова» и повесть «Перламутровая трость», в основе которых необычайные любовные приключения главного героя и вновь размышления о сущности любви, веры, человеческого бытия. Мему­арная проза Гиппиус это - «Живые лица» (воспоминания о многих русских писателях), и незавершенная книга о Мережковском - «Дмитрий Мережковский» (Париж, 1951). Зинаида Гиппиус до конца дней была убеждена в некой посланнической миссии русской эмиграции, считая и себя посланницей тех сил, которые единствен­но и обладают правдой истории и во имя этой правды не приемлют новой России.

Роль другого основателя русского символизма - Константина Дмитриевича Бальмонта (1867-1942) в литературной жизни русско­го зарубежья несколько скромнее, хотя и писал он достаточно много. Из наиболее значительных книг Бальмонта, вышедших за рубежом, интересны: «Дар земли» (Париж, 1921), «Сонеты солнца, меда и луны» (Берлин, 1923), «Мое - Ей» (Прага, 1924), «В раздвинутой дали» (Белград, 1930), «Северное сияние» (Париж, 1931). Наряду с великолепными, в этих сборниках есть и слабые стихи. Бальмонт был также замечательным переводчиком и внес в этом качестве большой вклад в русскую культуру. Он перевел, снабдив статьями и комментариями Шелли, Эдгара По, Кальдерона, а также О. Уайль­да, Марло, Лопе де Вега, Гауптмана и др. Он же сделал и стихо­творный перевод «Слова о полку Игореве».

Крупным поэтом русского символизма, оказавшимся в эмигра­ции (уехал в 1924 г. в научную командировку и остался в Италии), был Вячеслав Иванович Иванов (1866-1949). С 1926 г. по 1934 г. был профессором новых языков и литератур в учебных заведениях Италии. Опубликовал «Римские стены» и больше стихов не писал. После 1944 г. вернулся к замыслу своего монументального романа «Повесть о Светомире-царевиче», но из намеченных 12 книг напи­сал только 5. Продолжила работу над романом Ольга Александровна Шор, которая располагала архивом Иванова и была знакома с замыслом и планом романа. За полтора десятилетия она издала еще четыре книги. Роман в его замысле - миф о человеке (Светомире), который через преображение плоти и духа преодолевает свою греховную человеческую природу. Повествование должно было закончиться видением царства Божия на очищенной от греха земле, вселяющим надежду на некое мистическое возрождение человека и человечества.

Их поэтов, примыкавших к акмеистам, наиболее заметным в эмиграции был Владислав Филицианович Ходасевич (1886-1939). Личность и творчество его были и остаются предметом острых споров и противоречивых оценок. На протяжении всей своей жизни Ходасевич опубликовал лишь пять небольших книг стихов: «Моло­дость» (1908), «Счастливый домик» (1914), «Пути зерна» (из стихов 1917-1920 гг.; 1920 г.) и два-уже в эмиграции: «Тяжелая лира» (Берлин, 1923) и «Собрание стихов» (1927), в которых доминирует чувство пессимизма, связанное с невозможностью творить вне России. Ему принадлежит блестящий роман о Державине (Париж, 1921), множество историко-литературных статей, в том числе и о Пушкине. Незадолго до смерти вышла книга воспоминаний Хода­севича «Некрополь» (о Брюсове, Сологубе, Гумилеве, Белом, Горь­ком, Блоке, Есенине и мн. др.).

Георгий Викторович Адамович (1894-1972) -тоже из бывших акмеистов. Как поэт писал в эмиграции мало. В 1939 г. вышел сборник стихов «На Западе». Много и трудно размышлял Адамович о судьбах и путях русской зарубежной литературы. В 1955 г. в Нью-Йорке вышла его книга «Одиночество и свобода», где он как бы подводит итог своим раздумьям о литературе и писателях эмиграции. Считался одним из лучших критиков среди литерато­ров-эмигрантов.

Еще один известный поэт - Георгий Владимирович Иванов (1894-1958). В эмиграции переиздал свои сборники «Вереск» и «Сады» и только в 1931 г. появился новый сборник его стихов «Отплытие на остров Цитеру», а затем (1937) сборник «Розы», «Портрет без сходства» (1950), и наконец - «Стихи 1943-1958 гг.» (1988). Известен и как прозаик- в 1926 г. в Париже опубликовал книгу весьма субъективных литературных воспоминаний «Петер­бургские зимы».

Из эгофутуристов надо назвать Игоря Васильевича Северянина (Лотарева) (1887-1941). Оказавшись в эмиграции (в Эстонии), издал несколько сборников стихов: «Соловей» (1918), «Вервена» (1918), «Менестрель» (1921), романы в стихах - «Падучая стремни­на» (1925), «Колокола собора чувств» (1925), поэму «Роса оранже­вого часа» (1925), а также сборники «Классические розы» (1930), «Адриатика» (1932). Умер в нищете и безвестности в оккупирован­ном немцами Таллинне.

В последнее время становится все более популярным у нас и за рубежом имя Марины Цветаевой (1892-1941) - поэта, прозаика, критика. Мария Ивановна в 1922 г. уехала за границу к мужу - С.Я. Эфрону - бывшему офицеру Добровольческой армии. Вначале жила в Берлине (здесь вышли два сборника ее стихов: «Психея» и «Ремесло» - 1923 г.), затем в пригороде Праги (жить в столице было не по средствам) и в 1925 г. переселяется во Францию.

Для понимания отношения Цветаевой к миру и человеку в мире представляют интерес ее поэмы «Поэма горы» и «Поэма Конца» (1924) - в них проявился свойственный ей взгляд на человека, романтизация духовного начала. В эмиграции обращается и к драматургии - работает над трилогией по мотивам греческой ми­фологии - «Ариадна», «Федра», «Елена». Начинает много писать в прозе.

В 1932-1937 гг. все больше «уходит в себя», отдаляется от эмигрантской среды. Особенно тяжелым периодом эмигрантской жизни Марины Цветаевой были 1937-39 гг., когда она осталась с сыном Георгием в Париже в полном одиночестве. Муж - С.Я. Эф­рон, еще в начале 30-х гг. завербованный КГБ, работал в «Союзе возвращения», служившем прикрытием для агентуры КГБ, выехал в 1937 г. в Россию (он принимал участие в организации, наделавшего много шума, убийства советского разведчика Порецкого (Рейса), решившего не возвращаться в СССР).

В июне 1939 г. Цветаева возвращается в Москву. Вскоре ее муж С. Эфрон и дочь Ариадна были арестованы (мужа вскоре расстре­ляли) и Марина Цветаева остается одна с сыном. Живет очень трудно; ее стихи не печатают, а зарабатывает она на жизнь перево­дами. В августе 1941 г. вместе с группой писателей и их семьями эвакуировалась в Елабугу, где после неудачных попыток устроиться на какую-нибудь работу покончила с собой. Могила ее затеряна.

Трагический исход жизни Марины Цветаевой объясняется ско­рее всего не только материальной неустроенностью, равнодушием к ее судьбе со стороны писателей и писательской организации в то трудное время, но и все более нараставшим чувством одиночества. Случилось так, что она не нашла своего места в эмиграции, не оказалось для нее места и на Родине. Многое из литературного наследия Цветаевой в свое время не было опубликовано, многое осталось в архивах зарубежных издательств, в частных архивах, в ее личном архиве.

Только в последние годы началась работа по исследованию зарубежного творчества М. Цветаевой, ее вклада в русскую поэти­ческую культуру XX века.

Из писателей-реалистов (старшего поколения), оказавшихся в эмиграции, прежде всего надо сказать о Леониде Андрееве, Иване Бунине, Александре Куприне, Борисе Зайцеве, Иване Шмелеве и др.

Леонид Николаевич Андреев (1871-1919) после Октябрьской революции уехал из Петрограда в Финляндию, на дачу в Рейволе, где оказался в окружении деятелей белогвардейского правительства Юденича. Все они, по его мнению, были «шулеры и мошенники», спекулировавшие высокими идеалами любви к России. За границей он прожил очень мало. В Финляндии напишет свое последнее значительное произведение - роман-памфлет «Дневник Сатаны» - о похождениях Сатаны, воплотившегося в американского миллиар­дера.

Александр Иванович Куприн (1870-1938) осенью 1919 г. эмиг­рировал в Финляндию, а затем во Францию (хотя эмиграция его не была обусловлена какими-то четкими политическими причинами).

Произведения Куприна эмигрантского периода по философско­му содержанию и стилю отличаются от его дореволюционного творчества. Основной мотив их - тоска по отвлеченному идеалу человеческого бытия и ностальгический взгляд на прошлое.

В эмиграции печатался в газетах, толстых журналах, издал отдельными книгами «Колесо времени», «Елань», «Купол св. Иса-акия Далматского», «Юнкера», «Жаннета» и др. Пишет также сказки, легенды, фантастические повести, исполненные романти­ческого призыва к людям быть человечными.

Творчество^этого большого, талантливого писателя в эмиграции встречало, безусловно, положительное отношение. В 1937 г. он вернулся на родину, но прожил очень мало - в август 1938 г. скончался от рака в Ленинграде.

Иван Алексеевич Бунин (1870-1953 гг.) - первый русский пи­сатель, удостоенный Нобелевской премии в 1933 г. В официальном сообщении о присуждении Бунину Нобелевской премии говори­лось: «Решением Шведской академии от 9 ноября 1933 г. Нобелев­ская премия по литературе за этот год присуждена Ивану Бунину за правдивый артистический талант, с которым он воссоздал в художественной прозе типичный русский характер». Бунин продол­жал лучшие традиции русской литературной классики.

Февральскую революцию писатель воспринял как выход из тупика, в которых зашел царизм. Октябрьскую - враждебно. В 1918 г. уехал из Москвы, а в феврале 1920 г. вместе с остатками белогвардейцев покинул Россию. Откликом Бунина на октябрьскую революцию стали его очерки «Окаянные дни», которые он писал в Москве и Одессе в 1918-1920 гг. Это произведение - по суще­ству - его политическое кредо, выражение неприятия революции и новой России: «...одна из отличительных черт революции - бешеная жажда игры, лицедейства, позы, балагана. В человеке просыпается обезьяна». И далее: «Вот уже третий год идет нечто чудовищное. Третий год только низость, только грязь, только зверство».

Бунин трагически переживал разрыв с родиной. В своем твор­честве он замкнулся на воспоминаниях о России, на переживаниях навсегда ушедшего прошлого. В годы войны занял патриотическую позицию.

Основной интерес Бунина сосредоточился в эмиграции на «веч­ных темах», звучавших еще в дооктябрьском творчестве, о смысле бытия, о любви и смерти, о прошлом и будущем, которые перепле­тались с мотивами безысходности личной судьбы, с раздумьями о родине. Основные этапы творчества Бунина после 1924 г. обозна­чились в книгах: «Митина любовь» (1925), «Солнечный удар» (1927), «Божье древо» (1931), «Жизнь Арсеньева» (1930), «Освобождение Толстого» (1937), «Лика» (1939), затем появились «Темные аллеи» (1946) и наконец «Воспоминания» (1950). Поэтические произведе­ния Бунина были собраны в томике «Избранных стихов» (1929).

Самым значительным явлением в творчестве Бунина последних лет стал роман «Жизнь Арсеньева», в котором он пытался осмыслить события своей жизни и жизни России предреволюционного вре­мени.

В 1934-35 гг. издательство «Петрополис» выпустило в Берлине собрание сочинений Бунина в 11 томах. Иван Алексеевич Бунин до сих пор остается непревзойденным мастером слова. Его имя по праву стоит в ряду крупнейших писателей русской литературы. Похоронен Бунин на кладбище Сент-Женевьев-де Буа в пригороде Парижа.

Наиболее близким Бунину был Борис Константинович Зайцев (1881-1972), заявивший о себе еще в 1906 г. сборником рассказов «Тихие зори». В 1922 г. выехал вместе с семьей в Берлин, около года жил в Италии, затем - в Париже до самой смерти.

В творчестве Зайцева - ив тональности, и в тематике его произведений - ясно проявляется религиозное начало, как, напри­мер, в произведении «Преподобный Сергий Радонежский» (Париж, 1925 г.).

Самое обширное произведение Зайцева - автобиографическая тетралогия «Путешествия Глеба», включающая четыре романа: «За­ря» (1937), «Тишина» (1948), «Юность» (1950), «Древо жизни» (1953). Особняком в зарубежном творчестве Зайцева стоят романы: «Жизнь Тургенева» (1932), «Жуковский» (1952), «Чехов» (1954), написанные в стиле лирического импрессионизма.

Значительный вклад в литературу русской эмиграции внесли писатели Евгений Николаевич Чириков (1864-1932) («Жизнь Тар­ханова» - автобиографическая трилогия об извечном разрыве ин­теллигенции с народом и др.) и Иван Сергеевич Шмелев (1872-1950), заявившие о себе еще в начале века (книга очерков «На склонах Валаама» (1890), повесть «Человек из ресторана» (1911).

И.С. Шмелев встретил Февральскую революцию восторженно, Октябрьскую не принял, поселился в Алуште. Его сын - офицер Добровольческой армии, находился в лазарете в Феодосии, из которого был захвачен, а затем и расстрелян красными. Шмелев уехал из России; жил поначалу в Берлине, а затем во Франции.

Эмигрантский период творчества И. Шмелева был очень пло­дотворным. Вот только некоторые из его книг: очерки «Солнце мертвых» (1923) о послереволюционном быте в Крыму, где господ­ствовал голод, смерть, произвол; романы «История любовная» (1929), «Няня из Москвы» (1936), «Пути небесные» (1937-1948) и незаконченные: «Солдаты» (1930) и «Иностранец» (1938). Шмелев был одним из наиболее читаемых в эмиграции авторов. Очень высокую оценку критиков получили автобиографические вещи Шмелева: «Лето Господне» и «Богомолье», в которых воспевается старая патриархальная Россия.

Особенная фигура в русской литературе XX века, в том числе зарубежной, -Алексей Михайлович Ремизов (1877-1957). Основа его литературно-исторической концепции, сложившейся оконча­тельно уже в эмиграции, мысль о хаосе бытия, неверие в победу «божеского» над «дьявольским». Его творчеству присущи фанта­стичность и гротесковость, причем не как художественные приемы, как у Гоголя, а как суть, содержание самой жизни. Отсюда в его произведениях бредовые видения, страшные сны, галлюцинации, всякая нечисть - кикиморы, бесенята, лешие и т. п. Ремизов счи­тает, что в тайну мира и его «сфер» можно проникнуть лишь во сне, который для Ремизова есть «особая действительность», в нем живет душа, выражается мир души. В 1954 г. в Париже выходит собрание «литературных снов» Ремизова - «Мартын Задека. Сонник».

Октябрьскую революцию Ремизов не принял, увидев в ней окончательное разрушение своего идеала России. Тогда он и напи­сал «Слово о погибели земли Русской» (1917 г.). Вскоре писатель уехал в Берлин, а в 1923 г. переехал в Париж, где остался жить до конца дней.

Печатался он в эмиграции очень много. Откликом на револю­цию стала его книга «Взвихренная Русь» (1927). Тогда же Ремизов погрузился в свой мир сновидений, чертей и леших - «Докука и балагуры» (1923), «Трава-мурава» (1922), «Звенигород скликанный. Николины притчи» (1924). Многие его произведения - как бы пересказ сновидений. «Огонь вещей» (1954) - о снах в русской литературе... Сновидение, утверждает Ремизов, лежит в основе мифологии, в основе человеческой истории. В тайну высших кос­мических сфер человек может заглянуть только во сне. Космос в философии Ремизова объединял все живое. Одна из лучших книг Ремизова в эмиграции «Подстриженными глазами» (1954) имеет подзаголовок «Книга узлов и закрут памяти».

Под конец жизни много занимается историей литературы, пе­рерабатывая повести Древней Руси («Бесноватые. Савва Грудцын и Соломония» (1951), «Мелюзина Брунцвик» (1952), «Круг счастья. Легенда о царе Соломоне», «Тристан и Исольда» и др.).

Одной из трагических фигур русской эмиграции 20-х гг. был Михаил Осоргин (Ильин) (1872-1942). Любовь к Родине всегда сочеталась у него с любовью к свободе. Писатель был выслан из России в 1922 г. («Философский пароход»); добровольно, как он заявил, он никогда бы Россию не покинул. Оказавшись вдалеке от нее, несмотря на всю сложность эмигрантской жизни, всегда оста­вался русским патриотом. Основная тема его творчества - Россия. Русскую литературу считал единой и откликался на все лучшее, что появлялось и в советской России, и в русском зарубежье. Эта ставило его в особое положение в кругах эмиграции.

О России его книги: «Сивцев Вражек» (1928), «Свидетель исто­рии» (1931), «Книга о концах» (1935), а также мемуарного характера «Чудо на озере», «Вещи человека», «Времена». В романе «Сивцев Вражек» (в 1990 г. он издан в России) Осоргин писал о трагическом положении, в котором оказалась Россия в годы революции и гражданской войны, о том, что нельзя видеть правду нашей истории однозначной и односторонней, ибо она была, и ее не было ни у той, ни у другой стороны. Видеть в истории только красных и белых, вряд ли видеть истину: «Стена против стены стояли две братские армии, и у каждой была своя правда и своя честь... были и бились между собой две правды и две чести, и поле битв усеяли трупами лучших и честнейших».

Алексей Николаевич Толстой (1883-1945) - представитель рус­ского реализма начала века. В эмиграции был недолго - в 1922 г. с семьей вернулся в Россию. Там, в эмиграции, начал писать «Сестры» (1-ю часть известной трилогии), создает и такие произве­дения, где уходит от современности в мир фантастики: «Граф Калиостро» (1921), «Деревенский вечер» (1921). Пишет также «Де­тство Никиты». В годы эмиграции (1918-1922) Толстым были созданы также произведения на исторические темы «Наваждение», «День Петра», «Повесть Смутного времени», в которых автор пы­тается найти разгадку русского характера.

Несколько слов надо сказать о сатириконцах. Когда в августе 1918 г. прекратилось издание журнала «Новый сатирикон», боль­шинство сотрудников уехало за границу. Это А. Аверченко, Тэффи (Надежда Александровна Лохвицкая), Саша Черный (Александр Михайлович Гликберг), Бухов, Реми, Яковлев. Творчество их за рубежом достаточно обширно. Особенно много печатались"Тэффи, Саша Черный, Аверченко (например, «Рассказы циника», Прага, 1922, или роман «Шутки мецената»). Это были блестящие сатирики. Их творчество до революции и в эмиграции составило целую эпоху в истории русской сатирической литературы.

И еще об одном интересном авторе зарубежья - Евгения Замя­тине. Печататься начал еще до революции. В 1914 г. была опубли­кована его повесть «На куличках». После Октябрьской революции Замятин не собирался эмигрировать. Он активно участвовал в культурной работе, публиковал очень много статей по проблемам литературы и искусства и т. д. В 1920 г. написал роман «Мы», который на родине не был напечатан, а впервые появился в Англии в 1924 г. на английском языке. Постепенно усиливается газетная травля писателя, его пьеса «Блоха», шедшая с неизменным успехом, была снята с репертуара, а книги были запрещены; роман «Мы» квалифицировался как «злобный памфлет на Советское государст­во». В 1931 г. Замятин при содействии Горького получил разрешение выехать за границу, хотя эмигрантом себя на считал, рассчитывая вернуться на Родину.

Роман Замятина «Мы» (у нас опубликован в 1990 г.) - антиуто­пия, роман-предупреждение в возможном будущем. И вместе с тем это вещь остросовременная. Роман переносит нас в общество осуществленной мечты, где решены все материальные проблемы, реализовано для всех математически выверенное счастье, а вместе с тем здесь упразднена свобода, человеческая индивидуальность, право на свободу воли и мысли. Этот роман как бы отклик на распространенную в первые годы после Октября 1917 г. наивную веру в возможность осуществления коммунистических утопий. За­мятин создал много великолепных рассказов, трагедию «Аттила» - о нашествии варваров на дряхлеющий Рим, и исторически досто­верную, виртуозную по стилю повесть «Бич Божий» (о гибнущем Риме).

Особо в ряду писателей русского зарубежья стоит имя Владимира Владимирович Набокова (1899-1977 гг.). Он не только завоевал всемирную известность, но стал одинаково «своим» для русско- и англоязычной интеллектуальной публики. Им написано восемь романов на русском языке: «Машенька» (опубликован в 1926 г.), «Защита Лужина», «Приглашение на казнь» и др.- и восемь рома­нов - на английском: «Истинная жизнь Себастьяна Найта» (1939), роман «Лолита», наделавший много шума, и др.

Проза Набокова интеллектуально перенасыщенная, стилисти­ческая переизбыточная, как считают некоторые литературоведы, вызывает большой интерес во многих странах. Публикация его произведений у нас, начавшаяся в период перестройки, с большим удовлетворением была встречена читающей публикой. В.В. Набоков внес серьезный вклад в пушкиниану. В 1964 г. он издал 4 томный комментарий к «Евгению Онегину» с прозаическим переводом пушкинского романа.

; Список писателей-эмигрантов первой волны и их произведений можно продолжать очень долго. Сейчас это огромное духовное богатство постепенно возвращается к нам. В последние годы бьии изданы у нас многие из названных и неназванных здесь произведе­ний. Теперь уже, кажется, не осталось тех, кто будет отрицать, что литература русского зарубежья - это богатейший пласт отечествен­ной культуры. И по корням своим, и по сюжетам, по всему своему духу она в своих лучших произведениях высоко несла великие традиции русской классики. Во многом эта литература «питалась» ностальгией. В этом ее сила и слабость. Сильная сторона прежде всего в том, что она дала прекрасные образцы поэзии и прозы на материалах дореволюционной России. Слабость - оторванность ее от тех реальных процессов, которые протекали на Родине - обре­кала ее на то, что литература русского зарубежья не имела будущего, не могла иметь продолжения ее потомками эмигрантов. Но будущее ее оказалось в другом - новые волны эмиграции пополнили ряды писателей русского зарубежья.

Много заметных и крупных имен в литературе русского зару­бежья вписала третья волна эмиграции. Это, как правило, не была добровольная эмиграция. Писателей, деятелей искусства, имевших мужество не смириться с попранием элементарных прав человека и свободы творчества, путем систематической травли, преследова­ний, угрозами вынуждали покинуть Родину или просто выбрасыва­ли за ее пределы.

Возглавляет этот обширный список по праву Александр Исаевич Солженицын.

Солженицын прошел по фронтам Великой Отечественной вой­ны, был награжден орденами и медалями. В конце войны был арестован как «изменник Родины» (по доносам, за свои литератур­ные произведения). Более десяти лет - тюрьмы, лагеря, ссылка и первая реабилитация в 1957 году. Смертельная болезнь - рак - и чудесное исцеление. Широкая известность в пору хрущевской «от­тепели» и замалчивание в годы застоя.

Литературная судьба Солженицына открылась в 1962 г. публи­кацией повести «Один день Ивана Денисовича» в журнале «Новый мир», которым руководил тогда А.Т. Твардовский. Не будет преуве­личением сказать, что повесть эта стала вершиной литературного и общественного подъема 60-х годов. Она принесла авторую извест­ность. (Повесть выдвигалась журналом на соискание Ленинской премии, но времена менялись, «оттепель» заканчивалась и ни о какой премии речи уже быть не могло.) В это же время был опубликован ряд рассказов Солженицына и прежде всего «Матре-нин двор». По словам одного из выдающихся и честнейших писа­телей нашего времени - Виктора Астафьева - «Матренин двор» стал настоящим откровением и отправной точкой целого направ­ления нашей литературы - писателей «деревенщиков».

Огромное значение повести «Один день Ивана Денисовича» не только в том, что она открыла в литературе лагерную тему. Солже­ницын показал страдания простого человека, который в нравствен­ном отношении чище, выше, чем многие руководители и деятели той поры, которых сейчас представляют жертвами и героями-стра­дальцами. Иван Денисович - истинно русский человек, как стан­ционный смотритель Пушкина, Максим Максимыч в «Герое нашего времени», мужики и бабы в «Записках охотника» Тургенева, тол­стовские крестьяне, бедные-люди Достоевского.

В 1970 г. Солженицыну была присуждена Нобелевская премия по литературе. А на его родине началась и все более усиливалась травля писателя. В печати публикуются «письма трудящихся», пи­сателей, ученых, под которыми стоят подписи и многих увенчанных наградами маститых тогда деятелей литературы и искусства. «Лите­ратурный власовец» - еще не самые сильные выражения подобных писем.

В феврале"1974 г., после выхода на Западе книги «Архипелаг ГУЛАГ», и когда «выжить» из страны Солженицына путем травли не удалось, его схватили, втолкнули в самолет и вывезли в ФРГ, лишив советского гражданства. Многие годы писатель жил и работал в США, в штате Вермонт.

Солженицын - явление русской литературы, художник миро­вого масштаба. В. Астафьев, скупой на похвалы, говорит, что с выходом «Архипелага ГУЛАГ» и «Красного колеса» перед советским читателем предстает величайших писатель современности, подвиж­ник духа.

В конце 1991 г. в Неаполе состоялся Международный симпози­ум, посвященный Солженицыну. Открывая его, профессор Витто-рио Страде отмечал, что Солженицын - более чем писатель. В таких своих произведениях, как «Архипелаг ГУЛАГ» и «Красное колесо» он выступает не только как выдающийся писатель, но и глубокий исследователь-историк, ищущий в российском прошлом корни зла, приведшие его родину к упадку и запустению. В постижение сложности исторических процессов своего времени он внес вклад, превышающий вклад кого бы то ни было из его современников. Проблемам будущего России и мира посвящена его грандиозная публицистическая деятельность.

Не все бесспорно во взглядах Солженицына на прошлое и будущее. Он критикует тезис, утверждающий преемственность меж­ду Россией до и послеоктябрьской, но и его антитезис, отрицающий преемственность между этими двумя периодами, не бесспорен. Россия предстает в виде непонятной жертвы постороннего культур­ного и политического вмешательства. Возникает представление, что большевистская революция стала возможной в результате деятель­ности демонических личностей, ярко представленных в эпизоде, озаглавленном «Ленин в Цюрихе». Вызывает вопрос и его поиск некоего мифического нового пути, не капиталистического (запад­ного. Критика им Запада, вполне резонная, вызывает обвинение его в антизападничестве) и не коммунистического. В поисках такого пути было в прошлом растрачено много сил и не только в России. Взгляды Солженицына на эти проблемы содержат утопические элементы христианского социализма.

Интересны и значимы воззрения Солженицына на роль, место, долг художника в современном мире. Они нашли яркое отражение в его Нобелевской лекции.

В Нобелевской лекции Солженицын говорит о великой силе и таинстве искусства, о литературе, как живой памяти народа, о трагедии русской литературы. «Смелая национальная литература осталась там (те в ГУЛАГе), погребенная не только без гроба, но даже без нижнего белья. Голая, с биркой на пальце ноги. Ни на миг не прерывалась русская литература! - а со стороны казалась пус­тыней. Где мог бы расти дружный лес, осталось после всех лесопо­валов два-три случайно обойденных дерева». Заканчивается лекция призывом к писателям всего мира: «Одно слово правды весь мир перетянет». Сам Солженицын во всей своей жизни и творчестве руководствуется сформированным им и ставшим знаменитым фун­даментальным принципом - «жить не по лжи».

Еще один лауреат Нобелевской премии по литературе из третьей волны эмиграции - поэт Иосиф Александрович Бродский (1940- 1998).

Его творчество у нас было неизвестно широкой публике, но его знали в кругах интеллигенции. Стихи его не печатались. Поэта осудили за «тунеядство» и сослали на север, а в 1972 г. изгнали из СССР. В период преследований, когда возникла угроза изгнания, один из его друзей писатель В. Марамзин, пытаясь помочь поэту, собрал все им здесь написанное и имевшееся у знакомых. Получи­лось пять томов машинописного текста, которые он передал в самиздат, за что был арестован и осужден на 5 лет тюремного заключения условно. Марамзин покинул СССР, живет в Париже, где опубликован ряд его произведений (повесть «История женитьбы Ивана Петровича» и ряд других в традициях Кафки, Платонова, литературы абсурда: «Блондин обеего цвета», «Смешнее, чем преж­де», «Тянитолкай» и т. д.). Что касается произведений И. Бродского, то во второй половине 90-х гг. началось издание его сочинений в семи томах. Появился ряд работ, посвященных поэту: книги Л. Бат-кина «Тридцать третья буква», Н. Стрижевской «О поэзии Иосифа Бродского», переиздан сборник интервью В. Полухиной «Бродский глазами современников», а в 1998 г. еще одна книга - «Иосиф Бродский: труды и дни», составленная Л. Лосевым и П. Вайлем.

Драматична судьба известного, талантливого писателя - Викто­ра Платоновича Некрасова, автора одной из правдивейших книг об Отечественной войне - повести «В окопах Сталинграда» (за кото­рую получил Сталинскую премию), романа «В родном городе» и др. Однако стоило ему в 1962 г., еще в период хрущевской оттепели, опубликовать в «Новом мире» великолепные очерки «По обе сто­роны океана», как начались и все более усиливались гонения, обыски на квартире, задержания, отказы в публикациях и т. д. Некрасов вынужден был уехать за границу. Его лишили советского гражданства. Жил в Париже, сотрудничал в журнале «Континент», где опубликовал ряд вещей. Очень переживал свою эмиграцию. Скончался в сентябре 1987 г. в больнице Парижа. Такая же грустная участь постигла талантливого поэта-певца Александра Галича, вы­нужденного уехать из страны и скончавшегося также в Париже.

Еще один талантливый писатель - Василий Аксенов, творческая судьба которого начиналась вроде бы благополучно. С 1959 г. он успешно публикует свои рассказы, повести, романы, завоевывая признательность читателя. Популярность принесла повесть «Кол­леги» (и снятый по ней одноименный фильм), искренне описывав­шая быт и мышление советской молодежи. С 1965 г. Аксенов все больше обращался к распространенным в современной мировой литературе формам гротеска, абсурда, ирреальности. Это отразилось в его произведениях «Жаль, что вас не было с нами» (1965), «Затоваренная бочкотара» (1968), «Мой дедушка-памятник» (1972), «Поиски жанра» (1978). В 1978 г. Аксенов был одним из инициаторов создания альманаха «Метрополь», изданного без раз­решения цензуры (первоначально в восьми экземплярах). Начались гонения властей. В 1980 г. Аксенов уезжает за границу, живет в Вашингтоне. Регулярно печатается. В 1980 г. вышел его роман «Ожог» (сейчас он издан и у нас), антиутопия «Остров Крым», получившие широкую известность во многих странах. В 1989 г. закончил роман на английском языке «Желток яйца».

Были высланы или вынуждены уехать и такие известные писа­тели, как Владимир Войнович - автор романа-анекдота «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина», первоначаль­но изданного за границей (у нас опубликован в журнале «Юность» № 12 за 1988 и № 1-2 за 1989 г.) За рубежом же вышел ряд его произведений, в частности, роман «Москва, 2042» - роман-анти­утопия, роман-предупреждение, в котором изображается нерадост­ное будущее Советского Союза, которое его ожидает, если перестройка не получится. Вынуждены были жить и работать за рубежом Георгий Владимов - автор «Верного Руслана», крупней­ший литературовед и писатель Лев Копелев, философ и писатель Александр Зиновьев - автор великолепных сатир «Зияющие высо­ты» и «Гомо Советикус».

Литература третьей волны эмиграции представлена, помимо названных выше и широко известных в мире, также многими именами, которые нам были почти или совсем неизвестны. Только в конце 1991 г. была издана антология русского зарубежья «Третья волна», которая дает определенное представление о некоторых из них. Это С. Довлатов, Ф. Берман, В. Матлин, Ю. Мамлеев, С. Юрье-нен, К. Косцинский, О. Кустарев, Э. Лимонов, И. Ратушинская, Саша Соколов и др. Конечно, трудно судить о них по отдельным, как правило, небольшим произведениям, помещенным в антологии. Это, может быть, и не величины первого порядка, но авторы, которые пытаются «заявить о себе».

Понятие «русское зарубежье» образовалось практически сразу после свершения Революции 1917 года, когда страну стали покидать беженцы. В больших центрах поселения русских – Париже, Берлине, Харбине – сформировались целые мини-городки «Россия в миниатюре», в которых были полностью воссозданы все черты дореволюционного русского общества. Здесь печатались русские газеты, работали университеты и школы, писала свои труды интеллигенция, покинувшая родину.

На тот момент большая часть художников, философов, писателей добровольно эмигрировала или была выслана за пределы страны. Эмигрантами стали звезды балета Вацлав Нижинский и Анна Павлова, И.Репин, Ф.Шаляпин, известные актеры И.Мозжухин и М.Чехов, композитор С.Рахманинов. В эмиграцию попали также известные писатели И.Бунин, А.Аверченко, А.Куприн, К.Бальмонт, И. Северянин, Б.Зайцев, Саша Черный, А.Толстой. Весь цвет русской литературы, отозвавшийся на страшные события революционного переворота и гражданской войны, запечатлевший рухнувшую дореволюционную жизнь, оказался в эмиграции и стал духовным оплотом нации. В непривычных условиях зарубежья русские писатели сохранили не только внутреннюю, но и политическую свободу. Несмотря на тяжелую жизнь эмигранта, они не перестали писать свои прекрасные романы и поэмы.

Эмигранты второй волны (1940 – 1950)

Во время второй мировой войны в России начался очередной этап эмиграции, который был не столь масштабен, как первый. Со второй волной эмиграции страну покидают бывшие военнопленные и перемещенные лица. Среди писателей, уехавших в то время из Советского союза оказались В. Синкевич, И.Елагин, С.Максимов, Д.Кленовский, Б.Ширяев, Б.Нарциссов, В.Марков, И.Чиннов, В.Юрасов, которым судьба готовила тяжелые испытания. Политическая ситуация не могла не отразиться на мироощущениях литераторов, поэтому самыми популярными темами в их творчестве становятся страшные военные события, плен, кошмары большевиков.

Эмигранты третьей волны (1960–1980)

В третью волну эмиграции Советский союз преимущественно покидали представители творческой интеллигенции. Новые писатели-эмигранты третьей волны являлись поколением «шестидесятников», мировоззрение которых было сформировано в время. Надеясь на хрущевскую « », они так и не дождались коренных перемен в общественно-политической жизни советского общества и после знаменитой выставки в Манеже стали покидать страну. Большая часть писателей эмигрантов была лишена гражданства - В.Войнович, А.Солженицын, В.Максимов. С третьей волной за границу выезжают писатели Д.Рубина, Ю.Алешковский, Э.Лимонов, И.Бродский, С.Довлатов, И.Губерман, А.Галич, В.Некрасов, И.Солженицын и др.

После Октябрьского переворота 1917 года Россию покинули более двух миллионов русских людей. Массовая эмиграция из России началась в 1919-1920 гг. Именно в эти годы и появилось понятие русское зарубежье и великая русская эмиграция, так как, по сути, первой волне русской эмиграции удалось сохранить «и дух, и букву» дореволюционного русского общества и русской культуры. Эмиграция, по словам поэтессы З.Гиппиус, «представ­ляла собой Россию в миниатюре». Русская эмиграция- это представители всех сословий бывшей Российской империи: дворянство, купечество, интеллигенция, духовенство, военно­служащие, рабочие, крестьяне. Но культуру русского зарубежья создавали главным образом люди из творческой элиты. Многие из них были высланы из Советской России в начале 20-х годов. Многие эмигрировали сами, спасаясь бегством от «красного тер­рора». В эмиграции оказались видные писатели, ученые, фило­софы, художники, музыканты, актеры. Среди них всемирно известные композиторы С. Рахманинов и И. Стравинский, певец Ф. Шаляпин, актер М. Чехов, художники И. Репин, Н. Рерих, К. Коровин, шахматист А. Алехин, мыслители Н. Бердяев, С. Бул­гаков, С. Франк, Л. Шестов и многие другие. Русская литература раскололась. За рубежом оказались символисты Д. Мережков­ский и 3. Гиппиус, К. Бальмонт, В. Иванов. Из футуристов наиболее крупной фигурой за пределами России стал И. Севе­рянин, живший в Эстонии. Покинули Россию виднейшие прозаики И. Бунин, А. Ремизов, И. Шмелев, Б. Зайцев. Пожив некоторое время за границей, вернулись А. Белый, А. Толстой, М. Горький, М. Цветаева. Л. Андреев доживал последние годы на даче в Фин­ляндии. «Русское рассеяние» распространилось по всему миру, но в становлении и развитии русской зарубежной литературы и культуры особенно важную роль сыграли несколько центров: это Берлин, Париж, Прага, Белград, Варшава, София, Константи­нополь, «русский Китай» (Харбин и Шанхай) и «русская Аме­рика». Определяющими для формирования русского зарубежья оказались берлинская и парижская русские диаспоры.

В начале 20 годов Берлин являлся столицей русской эмигра­ции. Региональной особенностью литературной жизни Берлина можно считать интенсивность культурных контактов эмиграции и метрополии, сопровождающихся невиданным издательским бумом (с 1918-го по 1928 год в Германии было зарегистрировано 188 русских издательств). В литературной среде Берлина была

популярна идея «наведения мостов» между двумя потоками русской литературы. Эту задачу поставили перед собой журналы «Русская книга», «Эпопея» (редактировался А.Белым), «Беседа» (готовился Горьким, Ходасевичем и Белым для читателей Со­ветской России). А также газеты «Дни» (1922-1925), где печата­лась проза И. Бунина, 3. Гиппиус, Б. Зайцева, А. Ремизова, И. Шме­лева и др., и «Руль», с которой во многом связана литературная судьба В. Набокова.

К середине 20 годов представления о будущем России в эмигрантской среде изменились. Если с начала эмигранты надея- 7ГГ)лись на перемены в России, тб позже стало очевидно, что эмигра- I J /’ция - это надолго, если не навсегда. В середине 20 годов в Гер­мании наступил экономический кризис, что привело к отъезду русских писателей в другие страны. Литературная жизнь русского зарубежья стала перемещаться в Париж, ставший, до оккупации его фашистами, новой столицей русской культуры. Одним из самых знаменитых в литературе русского зарубежья был париж­ский журнал «Современные записки» (1920-1940), отличавшийся широтой политических взглядов и эстетической терпимостью. Здесь печатались «Хождения по мукам» А.Толстого, «Жизнь Арсеньева» И. Бунина, романы М, Адланова, произведения Б. Зай­цева, М. Осоргина, Д. Мережковского, А. Ремизова, И. Шмелева, А. Белого. Из поэтов-мэтров в журнале регулярно публиковались М. Цветаева, Г. Иванов, 3. Гиппиус, В. Ходасевич, К. Бальмонт. Гордостью «Современных записок» был литературно-философ­ский раздел, где выступали со статьями Н. Бердяев, Н. Лосский, Ф. Степун. Объединяющим центром русской эмиграции были также Воскресные чтения на квартире у Мережковских в Париже. Здесь выступали с чтением стихов и докладами о русской культуре Н. Тэффи, В. Ходасевич, И. Бунин, Н. Бердяев, Л. Шестов, Б. Поп- лавский и др. В 1927 году в Париже возникло литературное объединение «Зеленая лампа», главной целью которого была поддерживать «свет и надежду» в эмигрантских кругах. Лите­ратурные мэтры, «старики», объединились в «Союз писателей и журналистов». А эмигрантская молодежь создала «Союз молодых писателей и поэтов».

Жизнь и литература эмиграции не способствовали гармонич­ному мироощущению художника. Возникла необходимость в соз­дании новых, адекватных современной трагической эпохе выра­зительных средств. Именно в Париже сформировалась то «худо­жественное многостилье», что получило название «парижской ноты» - метафорического состояния души художников, в кото ром соединялись «торжественная, светлая и безнадежная ноты», сталкивались чувство обреченности и острое ощущение жизни.

В подавляющем большинстве писатели первой волны русской эмиграции считали себя хранителями и продолжателями традиций русской национальной культуры, гуманистических устремлений А. Пушкина, Л. Толстого, Ф. Достоевского. В своих произведениях они проповедовали приоритет личности перед государством, идею соборности, слиянности человека с миром, обществом, природой, космосом. Одновременно многие из них были наследниками литературы Серебряного века, выразившим трагедию разрушения мировой гармонии

Сквозной темой всей русской литературы за рубежом становится Россия, тоска по ней. Воспоминания ми р светлом прошлом пронизана бунинская «Жизнь Арсеньева» (1927-1952). С ностальгической грустью и одновременно теплотой рисует, писатель русскую природу. Самые простые ее проявления исполнены лиризма и поэзии: издалека прошлая жизнь кажется писателю светлой и доброй. Главные мысли его в этом произ­ведении - об ощущении единства человека с родом, своими пред­ками, как гарантии «непрерывности крови и природы». В пуб­лицистической книге-дневнике Ивана Бунина «Окаянные дни» (1928) в описании утраченной дореволюционной России фразы удлиняются, становятся замедленно-плавными, а в рассказах о революционных событиях - наоборот, короткими и рваными. Стилистически гармоничная лексика старого русского языка противопоставляется грубой и косноязычной речи нового време­ни. Революция здесь показана как разрушение культуры, хаос.

Как считал Д. Мережковский, русские эмигранты были «не в изгнаньи, а в посланьи». «Если кончается моя Россия,- я умираю»,- говорила 3. Гиппиус. Они боялись «Грядущего Хама» (будущего советского человека, утратившего культурные корни) и свою главную цель в первые годы эмиграции видели в том, чтобы рассказать Западу о кровавом ужасе русской революции. Гневным обличением разрушительной силы революции стали «Записные книжки» Д. Мережковского. Как символист, за реальными собы­тиями и фактами он искал провидческий смысл, пытался разгля­деть божественный умысел. Поэтическое наследие 3. Гиппиус невелико, но оно оставило глубокий след в русской литературе. В нем проявились не только лучшие идеи Серебряного века, но и новаторство формы. Ее поэзия проникнута любовью-нена­вистью изгнанников к родине. Надежда и страх, противоречия, «расколотость» внутреннего мира человека и идеи христианской любви - вот неотъемлемые свойства персонажей ее поэзии («Про-
чл графических произведений о прекрасном^ счастливом детстве («БоТбмолье», «Лето Господнё» Й. Шмелева, трилогию «Путе­шествия Глеба» Б. Зайцева, «Детство Никиты, или Повесть о мно­гих превосходных вещах» А. Толстого). А катастрофичное и уродливое настоящее, новая Россия описывается, например, в рассказе-шедевре И. Шмелева «Про одну старуху» (1925) как наказание за разрушение «надежного спокон веку», за смуту. Для Ивана Шмелева (1873-1950), продолжающего во многом традиции Ф. Достоевского, также характерен перевод бытового текста в бытийный, философско-обощенный план. Сюжет дороги в этом рассказе позволяет писателю дать эпическую картину - разру­шилась жизнь праведницы, вечной труженицы - и страдает вся

Старшее поколение русских писателей сохранило привя­занность к неореализму рубежа веков, к чистому русскому слову. Более молодые художники искали «золотую эстетическую сере­дину». Так, В. Ходасевич (1886-1939) следует классическим тра­дициям Державина, Тютчева, Анненского. С помощью реми­нисценций поэт восстанавливает давно ушедшее, но дорогое («Сквозь дикий голос катастроф», «Слезы Рахили», поэма «Джон Боттом», книга стихов «Европейская ночь»). В такой верности русской классике выражалась необходимость в сохранении вели­кого русского языка. Но и отталкивание от литературы XIX века с удержанием всего лучшего тоже было неизбежно, - жизнь и литература бурно менялись. Это понимали и многие поэты «стар шего поколения». В. Ходасевич тоже пытался отчасти по-новому передать непоэтичность эмигрантской реальности через рит­мическую дисгармонию (отсутствие рифм, многостопный и разностопный ямб). М. Цветаева, вторя новаторству Маяков­ского, создавала поэмы, основанные на стилистике народной песенной и разговорной речи («Переулочки», «Молодец»), Но прежде всего новаторскими поисками увлекалось молодое поко­ление литераторов, сформировавшееся уже в эмиграции: В. На­боков, Б. Поплавский, Г. Газданов и др. В. Набоков, например, тяготел к западному модернизму. В творчестве Б. Поплавского и Г. Газданова исследователи обнаруживают сюрреалистические тенденции. Широкое распространение получает жанр исторического романа, а также романа-биографии - особенно в творчестве М. Алданова. Но самой распространенной темой литературного зарубежья становится жизнь самой эмиграции. Популярность приобретает бытовая проза, характерными представительницами которой стали Ирина Одоевцева (1895-1990) с ее мемуарами «На берегах Сены» и романами из эмигрантской жизни и Нина Берберова (1901-1993). Соединением драматизма и комизма, лирики и юмора отличалась бытовая проза А. Аверченко и Тэффи.

Поэзия Бориса Поплавского (1903-1935) - это отражение непрерывных эстетических и философских исканий «неза­меченного поколения» русской эмиграции. Это поэзия вопросов и догадок, а не ответов и решений. В его сюрреалистических обра­зах («акулы трамваев», «хохочущие моторы», «лицо судьбы, покрытое веснушками печали») выражается неизменно траги­ческое мироощущение. Мистические аналогии передают «ужас подсознания», не всегда поддающийся рациональному толко­ванию (стихотворение «Черная мадонна», книги стихов «Флаги» (1931), «Дирижабль неизвестного направления» (1935), «Снежный час» (1936)).

Гайто Газданов (1903-1971) тоже писал прозаические произ­ведения неклассического типа, бесфабульные, с мозаичной композицией, где части текста связываются по ассоциативному принципу («Вечер у Клэр» (1929)). Излюбленные темы Г. Газ- данова поискисмыслажизни,конфликтнастоящегоипамяти, иллюзорность мечты, абсурдность бытия. Акцент на внутреннем мире персонажей определяет импрессионистичность композиции его произведений, стилистику «потока сознания».

До сих пор актуальным остается вопрос о степени единства русской культуры - метрополии и зарубежья. Сегодня, когда ранее запрещенные эмигрантские произведения практически все уже опубликованы на родине авторов, видно, что советская и русская эмигрантская литературы во многом созвучны и даже дополняют друг друга. Если советским писателям удалось пока­зать активную сторону русского характера, то экзистенциальные истины, богоискательство, индивидуалистические устремления человеческой натуры были для них запретными темами. Именно эти вопросы и разрабатывались в основном художниками русского зарубежья. Игровое, смеховое начало, соединенное с экспериментами в области художественной формы и насильст­ венно «удаленное» из советской литературы (ОБЭРИУТы, Б. Пильняк, И. Бабель, А. Крученых, Ю. Олеша), было под­хвачено А.Ремизовым (1877-1957), единственным продолжателем традиции древнерусской смеховой культуры, фольклорной игры словом, литературного озорства А. Пушкина и В. Хлебникова (роман-хроника «Взвихренная Русь» (1927)). Еще одно пре­имущество «литературы рассеяния» заключалось в том, что она, в отличие от официальной советской, развивалась в контексте общемировой литературы. На творчество молодых писателей зарубежья повлияли почти неизвестные тогда в СССР М. Пруст и Д. Джойс. В свою очередь огромное влияние на мировую и американскую литературу оказал В. Набоков, писавший как на русском, так и на английском языках.

Литература русского зарубежья складывается из трех волн русской эмиграции. Эмиграция первой волны — тра-гическая страница русской культуры. Это уникальное явле-ние и по массовости, и по вкладу в мировую культуру. Мас-совый исход из Советской России начался уже в 1919 году. Уехало более 150 писателей и более 2 млн. человек. В 1922 году по постановлению государственного полити-ческого управления (ГПУ) из страны были высланы на так называемом «философском корабле» более 160 рели-гиозно-философских писателей (Н. Бердяев, Н. Лосский, С. Франк, И. Ильин, Ф. Степун, Л. Шестов), прозаиков и критиков (М. Осоргин, Ю. Айхенвальд и др.), врачей, профессоров университетов. Из России уехал цвет рус-ской литературы: И. Бунин, А. Куприн (позже вернулся), Б. Зайцев, И. Шмелев, А. Толстой (вернулся в 1923 году), Д. Мережковский, 3. Гиппиус, К. Бальмонт, И. Северя-нин, Вяч. Иванов и др. Эмиграция первой волны сохра-няла все основные особенности русского общества, пред-ставляла, по словам 3. Гиппиус, «Россию в миниатюре».

Основными центрами русской эмиграции в Европе были Бер-лин (в основном здесь осели драматурги и театральные деяте-ли), Прага (профессора, художники, поэты), Париж (ставший столицей русской культуры). На Востоке эмигрантов приняли Шанхай, Харбин (С. Гусев-Оренбургский, С. Петров-Скиталец, А. Вертинский, Н. Байков).

В литературе первой волны эмиграции отчетливо выделялись два поколения: старшее, представители которого сформирова-лись как писатели на русской почве, они были известны рус-скому читателю, имели свой сложившийся стиль, широко из-давались не только в России. Это почти все символисты, кроме А. Блока, В. Брюсова и вернувшегося А. Белого (3. Гиппиус, К. Бальмонт, Д. Мережковский), футуристы (И. Северянин, Н. Оцуп), ак-меисты (Г. Иванов, Г. Адамович), реалисты (И. Бунин, И. Шме-лев, Б. Зайцев, А. Куприн, А. Толстой, М. Осоргин). Вокруг них складывались группы, кружки из писателей младшего, так на-зываемого «незамеченного» поколения. Это те, кто в России на-чинал еще свое становление, печатал отдельные произведения, но не успел сложиться как писатель или поэт со своим стилем. Одни из них группировались вокруг Бунина, образовав «бунин-ский кружок» (Г. Кузнецова, Л. Зуров). Другие объединились во-круг Ходасевича, создав группу «Перекресток». Они ориентирова-лись на строгие формы (неоклассицизм). Это Ю. Терапиано, Вл. Смоленский, Н. Берберова, Д. Кнут, Юр. Мандельштам.

Вокруг Г. Адамовича и Г. Иванова сложилась группа «Па-рижская нота» (И. Одоевцева, Б. Поплавский, А. Ладинский). Главное в творчестве — простота: никаких сложных метафор, ни-какой детализации, только наиболее общее, даже абстрагирован-ное. Они продолжали акмеизм, хотя обращались и к опыту симво-листов. Темы — любовь, смерть, жалость. Материал с сайта

Участники группы «Кочевье» (руководитель М. Слоним) стре-мились экспериментировать со словом, формой. Наследовали традиции футуризма, особенно В. Хлебникова (А. Гинкер, А. Присманова, В. Мамченко).

Основная тема творчества в самом начале эмиграции (1918-1920 гг.) — это «взрыв антисоветских страстей». Выходит «Окаянные дни» И. Бунина, книга заметок и дневниковых записей чело-века, изнутри видевшего первые послевоенные годы. В ряде мест она перекликается с «Несвоевременными мыслями» М. Горького (об азиатчине и дикости в русском человеке, о вине интеллиген-ции, которая так долго приучала народ к мысли, что он страда-лец и страстотерпец, так долго воспитывала в нем ненависть, что теперь сама ужасается плодам; о зверствах солдат и комисса-ров и т.д.).