Ты волосы свои несешь
навстречу мне, и я, почуя
твой взгляд и трепет, тела дрожь,
тебя опять спросить хочу я:
Где давние мои цветы
под хупой свадебной, далекой?
Я помню: ночь, и рядом ты,
и в первый раз к тебе прилег я,
и погасили мы Луну,
и свечек пламя заструилось,
и лишь к тебе моя стремилась
любовь, тебя избрав одну.
И стала ты женой моей
на годы долгие. Сладчайшей.
Дочь подарила - дар редчайший
в наиторжественный из дней...
Благодарю, Господь высот,
Тебя за день, за месяц тот.
Марк Шагал. Жена
(Перевод Л. Беринского)
Марк Шагал. Белла в белом воротничке (Портрет жены художника) Bella with a White Collar (Portrait of the Artist"s wife) 1917.
Единственная любовь Марка Шагала... и две другие
«Когда я открываю утром глаза, мне хочется увидеть мир более совершенный, мир любви и дружественности,
и уже одно это способно сделать мой день прекрасным и
достойным бытия...»
Марк Шагал
«Мать рассказывала мне, что, когда я появился на свет, город охватил огромный пожар, и, чтобы нас спасти, кровать, в которой мы оба лежали, переносили с места на место. Может быть, поэтому я постоянно испытываю потребность куда-то уехать». Марк Шагал был непоседлив, как перелетная птица. Однажды в детстве цыганка предсказала ему, что он проживет необыкновенную жизнь, будет любить одну необыкновенную женщину и двух обыкновенных, а умрет … в полете.
Париж - Москва
В 1973 году в Париже на авиавыставке произошла трагедия: разбился советский самолет «Ту». Десятки раз момент катастрофы показывали по французскому телевидению. Через два дня 86-летний Марк Захарович Шагал - уроженец Витебска и гражданин Франции как писали - после полувековой эмиграции должен был лететь на родину, в Россию, на собственную выставку. Был заранее приобретен билет на рейс Аэрофлота, на такой же «Ту».
В мастерскую к Шагалу зашла жена - Валентина Георгиевна Шагал. Несмотря на то, что она была младше мужа на четверть века, главой семьи безусловно была она. «Марк, не полетим! - сказала она властно. - У меня нехорошие предчувствия». Шагал посмотрел на нее своими безмятежно-васильковыми глазами, покачал седой кудрявой головой: «Мы полетим, Вава». Настаивать Валентина Георгиевна не решилась. Так уже несколько раз бывало в их давно сложившихся отношениях, и она знала, что, если ее обычно покладистый муж вдруг заупрямился, то это непреодолимо…
Шагал и Валентина
Лететь Шагал не боялся, хотя в давнее предсказание цыганки верил. Просто он считал: чему быть, того не миновать. А о поездке в Россию Марк Захарович мечтал давно. Рассматривал фотографии, которые присылали ему во Францию русские поклонники: вот его родная улочка в Витебске, а вот и его дом. Трудно узнать! Крыльцо сломали, а по бокам пристроили по флигельку. И все же, если приглядеться... Все те же четыре окошка, васильковые рамы, узкие красные кирпичи, а между ними - голубые швы раствора. Только в Витебске Марк Захарович видел строительный раствор василькового цвета! Потом к Шагалу приезжал Андрей Вознесенский. Старый художник расспрашивал молодого поэта: «Какая она нынче, Москва? Есть ли на улицах автомобили?» В последний раз он видел русскую столицу в 1922 году. Тогда там была разруха...
Вопреки предчувствиям Вавы, перелет прошел хорошо. Чуть не в первый московский день Андрей Вознесенский зазвал именитого гостя к себе на дачу в Переделкино. Сам Андрей Андреевич вспоминает об этом так: «Шагал остановился посредине дорожки, простер руки и остолбенел. «Это самый красивый пейзаж, какой я видел в мире!» - воскликнул он. Перед ним был старый покосившийся забор, бурелом, ель и заглохшая крапива». И это после стольких лет, прожитых под ярким французским небом, в изысканном особняке, среди зелени, цветов и переливов солнечного света!
Марк Шагал. Вид из окна
Естественно, из Москвы Марк Захарович собирался заехать в Витебск, но… Он забыл, что московское лето - это вам не французское, посидел в гостинице на балконе, его продуло... Вава сказала: «придется поездку в Витебск отменить. В твоем возрасте простуды очень опасны». На этот раз муж послушался, и Валентина Георгиевна успокоилась: ее прежние позиции отвоеваны. Она и не знала, что, переменив планы насчет Витебска, Шагал в тайне испытал облегчение. Из тех же писем от поклонников он знал: прежнего Витебска больше нет. Война снесла 93 процента домов. Красивейший городской собор, чудом уцелевший в войну, зачем-то снесли в пятидесятых годах. Нет, лучше уж Марку Захаровичу не видеть, что стало с его родиной…
Марк Шагал. Синий дом
Еще недавно местом рождения Шагала ошибочно считали белорусское местечко Лиозно. На самом деле старший из 10 детей разносчика рыбы Хацкеля (по паспорту - Захара) Шагала, Марк 6 июля 1887 года родился на окраине Витебска, которая называлась Песковатики. А в Лиозно жил дед по материнской линии, и маленького Марка туда возили, хоть он этого и не любил - дед был резником, в сарае вечно сохли шкуры убитых животных, и эта было до жути страшно!
Марк Шагал. Дом в Лиозново
Войдя в возраст и обнаружив в себе страсть к рисованию, Шагал покинет родной город. Он напишет: «В Витебске тогда было много столбов, свиней и заборов, а художественные дарования дремали. Оторвавшись от палитры, я умчался в Питер». Но в Питере, а потом в Париже, в Нью-Йорке, да где угодно, он будет рисовать все те же витебские столбы, заборы, запретных свиней, коз, лужи, скрипача, кучера, шарманщика, раввина… Правда, главную свою живописную натуру, которую он тоже будет рисовать много лет, 22-летний Шагал нашел все же в Питере.
Шагал с Беллой. 1934
Ее звали Белла Розенфельд. Внешне она была очень похожа на самого Шагала. Хотя была красавицей, а он красавцем отнюдь не был. А еще Белла была одухотворенной и воздушной. Занималась в студии Станиславского, пробовала себя в литературе, интересовалась философией... В ее присутствии Марк испытывал невиданное чувство невесомости, парения и покоя. Часто он так ее и рисовал - безмятежно парящей в небе, и себя, летящим рядом с ней - над заборами, над свиньями, над столбами, над обыденным и милым Витебском.
Марк Шагал. Прогулка 
Марк Шагал и Белла Розенфельд
Через год после знакомства (1908г.) Белла и Марк были женихом и невестой. Свадьба казалась делом решенным, и вдруг все изменилось - влюбленного юношу стала мучить какая-то смутная тревога, какая-то тоска... Словом, в один прекрасный день он вдруг взял да и удрал от своей невесты в Париж. Те, кто знал их с Беллой, пришли в изумление. А она сама хранила спокойствие. Будучи женщиной необыкновенно умной и также одаренной необыкновенной интуицией, Белла понимала, что происходит с ее любимым мужчиной лучше, чем он сам. «Его позвал в дорогу какой-то таинственный инстинкт. Как грача или журавля осенью! Но он вернется», - объясняла она. И все четыре года разлуки писала жениху письма - прекрасные, поэтичные, нежные…
Комиссар на зеленом коне
«Мои русские картины были без света, - писал Шагал из Парижа. - В России все сумрачно и имеет серовато-коричневый оттенок. Приехав в Париж, я был потрясен переливами света». И все же, сюжеты его картин не изменились. «Париж, ты мой Витебск!» - это, по мнению Шагала, было лучшим комплиментом. Жил Марк на улице Данциг, неподалеку от бульвара Монпарнас, в круглом кирпичном здании - это было общежитие художников под названием «Улей».
Одну и квартир там занимал в то время Амадео Модильяни, другую - Фернан Леже... Все обитатели «Улья», как и положено настоящим художникам, бедствовали и даже голодали. Не имея денег на холсты, Шагал писал картины то на скатерти, то на простынях, то на собственной ночной рубашке. А в какой-то момент он опять почувствовал смутное беспокойство. А, может, это было неосознанное желание убраться подальше от надвигающейся войны: начинался 1914 год, и Франция была главным врагом Германии... Кто же знал тогда, что Россия - наименее подходящее место для человека, не желающего никаких войн и катаклизмов…
Марк Шагал, его жена Белла и дочь Ида.
Берлин, Май 1923
Как бы там ни было, но Белла дождалась своего Марка. «И погасили мы Луну, И свечек пламя заструилось, И лишь к тебе моя стремилась Любовь, избрав тебя одну…» - написал Шагал вскоре после свадьбы. И снова он рисовал себя и свою Беллу летящими в небе, свободными и влюбленными. А, когда в 1916 году родилась дочь Ида, стал рисовать и ее.
Марк Шагал. День рождения
А потом в России одна за другой произошла две революции. Советская власть казалась Шагалу «новой античностью», питомником, где обновленное искусство расцветет в небывалом великолепии. Сам Луначарский выдал ему мандат: «Товарищ художник Марк Шагал назначается Уполномоченным по делам искусства в Витебской губернии. Всем революционным властям предлагается оказывать тов. Шагалу полное содействие».
Шагал даже издавал декреты… Вот один из них, от 16 октября 1918 года: «Всем лицам и учреждениям, имеющим мольберты, предлагается передать таковые во временное распоряжение Художественной комиссии по украшению г. Витебска к первой годовщине Октябрьской революции». Это был невероятный, почти сюрреалистический праздник: дома покрашены белым, а по белому разбегаются зеленые круги, оранжевые квадраты, синие прямоугольники. Горожане в широкополых шляпах, с бантами в петлицах, несут плакаты: «Да здравствует революция слов и звуков!» Какие-то дамы вышли на парад на ходулях. А над официальными учреждениями развивается знамя с изображением человека на зеленой лошади с надписью «Шагал - Витебску».
Марк Шагал. Революция
Через несколько лет Малевич - автор «Черного квадрата» - вытеснит Шагала из Витебска, обвинив его … в консерватизме. Мол, Шагал напрасно до сих пор возится с изображением каких-то вещей и человеческих фигур, тогда как подлинное революционное искусство должно быть беспредметным. Целый год после этого Шагал еще проживет в России, с увлечением работая … учителем рисования в детских трудовых колониях «Малаховка» и «III Интернационал». Как Макаренко, наравне со всеми пек хлеб, дежурил на кухне, качал воду из колодца. Тем временем Белла потихоньку распродала все свои фамильные драгоценности, чтобы подкормить пятилетнюю Иду - в стране свирепствовал голод.
Марк Шагал. Белла и Ида у окна
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы необъяснимые «внутренние часы» Марка Захаровича не показали бы, что пришло время совершить новый перелет. Не голод, не страх перед бытовыми тяготами, а какой-то неведомый инстинкт снова звал его в дорогу… В 1922 году Шагал вместе со своей семьей уехал в Каунас, оттуда - в Берлин, потом - снова в Париж. Через несколько лет из Советской России стали доходить смутные, страшные и - увы! - достоверные известия о том, что Советская власть крутенько расправляется с художниками, поэтами, режиссерами, исповедовавшими Новое Искусство. Шагал возблагодарил Всевышнего за то, что Он вложил в его душу жажду странствий - как оказалось, спасительную. Во Франции Шагал прожил вплоть до второй мировой войны.
Катастрофа
На этот раз он чуть было не опоздал. Досиделся во Франции до самого прихода немцев! Не трудно догадаться, что было бы с чистокровным евреем Шагалом, его еврейкой-женой, с их дочерью, попади они в руки тех, кто еще в 1933 году, в Мангейме, бросал в костер шагаловские полотна. Но, к счастью, в мае 1941 года семья села на пароход, идущий в Америку.
В Нью-Йорк Шагалы прибыли на следующий день после нападения Германии на Советский Союз. Узнав об оккупации Витебска, Шагал написал ему письмо: «Давно, мой любимый город, я тебя не видел, не упирался в твои заборы. … Я не жил с тобой, но не было ни одной моей картины, которая бы не отражала твою радость и печаль. Врагу мало было города на моих картинах, которые он искромсал, как мог. Его «доктора философии», которые обо мне писали «глубокие» слова, теперь пришли к тебе, мой город, сбросить моих братьев с высокого моста в Двину, стрелять, жечь, наблюдать с кривыми улыбками в свои монокли...»
Марк Шагал. Война
На картинах того времени Шагал часто рисовал пожары. А скоро мировая катастрофа слилась для него с его личной, частной, но не менее страшной катастрофой - в 1944 году в результате осложнения после гриппа умерла его единственная любовь, его жена Белла. Необыкновенная женщина! «Твой белый шлейф плывет, качаясь в небе...» - напишете он много лет спустя.
Девять месяцев мольберты с эскизами были повернуты к стене - рисовать Марк Захарович не мог. Он вообще ничего не мог - ни с кем-либо говорить, ни куда-либо ходить, ни чего-либо хотеть. Если бы так продолжалось дальше, он либо сошел бы с ума, либо умер.
Шагал и Вирджиния, Канны, 1951
Марк Шагал. Одиночество
И тогда хитрая Ида (ей было уже 28 лет) наняла отцу экономку - потрясающую красавицу, лицом напоминающую мать, к тому же великолепно образованную и из хорошей семьи - отец Вирджинии Хаггард когда-то был британским консулом в США.
Шагалу было тогда пятьдесят восемь лет, Вирджинии - тридцать с небольшим. Нет, он по-прежнему любил свою Беллу, и смерть в этом была не властна. Но одиночество было для Шагала невыносимым! Вскоре Вирджиния родила ему сына. В честь одного из братьев Шагала его назвали Дэвидом. А вот фамилию мальчику дали материнскую, оставшуюся у нее от первого замужества - Макнилл. Ведь Дэвид родился вне брака. В 1948 году вся семья, повинуясь шагаловской страсти к перемене мест, переехала в Париж.
Марк Шагал. Портрет Вавы
Вирджиния оказалась похожей на Беллу лишь внешне. Увы, она была обыкновенной женщиной, и парижских соблазнов не вынесла. Вот что писала в 1951 году подруга семьи Шагалов - Мария Антоновна Деникина (дочь знаменитого белого генерала): «Ирландка вдруг сбежала от Шагала с художником - то ли шведом, то ли норвежцем - и сына захватила с собой. Для Шагала это была большая драма, он даже подумывал о самоубийстве. Его дочь Ида все время повторяла: «Надо что-то сделать, иначе он покончит с собой. Надо ему кого-то подыскать». В конце концов мы нашли Валентину Бродецкую, которая тогда жила в Англии, и уговорили ее стать на некоторое время компаньонкой художника».
Последний полет
В Париже Ида создала салон, где собирался весь цвет столицы - от Андре Мальро до мадам Помпиду. Вава (так близкие звали Валентину Григорьевну Бродецкую), была вхожа туда и как дочь известного фабриканта, и как владелица лондонского салона моды. Она была моложе Шагала на четверть века. Хорошенькая. Нравилась Иде. Что ему еще было нужно от женщины? Ну разве еще, чтобы она была необыкновенной! Но необыкновенная женщина в жизни Шагала уже была, и другой такой цыганка ему не обещала. Марк Захарович был нетребователен и быстро привязывался. В общем, 12 июля 1952 года Вава стала женой Шагала.
Для свадебного путешествия они выбрали Грецию, и вернулся Шагал оттуда другим человеком. «Перелетной птице» будто подрезали крылья - поселившись с Вавой на вилле «Коллин» в небольшом средиземноморском городке Сен-Поль де Ване километрах в двадцати от Ниццы, он больше никогда никуда не переезжал (если, конечно, не считать «рабочих» поездок).
Потом Ваве, хоть она сама и принадлежала к «избранному Богом народу», захотелось, чтобы творчество Шагала перестало ассоциироваться с еврейством. И художник подчинился. Для начала с его полотен исчезли раввины. Потом Шагал вдруг пригрозил подать в суд на авторов еврейской энциклопедии, если они упомянут там его имя. Старый друг Шагала - Бааль-Тшува, рассказывает: «Мы всегда беседовали между собой на идише, но стоило нам на улице поравняться с кем-нибудь из французов, как Шагал тут же переходил на французский».
Плафон Парижской Оперы
А еще Марк Захарович, по мнению коллег, под влиянием Вавы стал слишком мало думать о творчестве и слишком много - о благосостоянии семьи. На этой почве они рассорились с Пикассо. Великий испанец спросил Шагала, почему тот не выставляется в советской России. «Твоих работа в России тоже не видно, - ответил Шагал, - а ведь ты как-никак коммунист!». Пикассо рассмеялся: «Я знаю, почему ты не выставляешься в России, - ведь там нельзя заработать!» Насчет России Пикассо был не прав - через несколько лет Шагал, как мы знаем, поехал туда, несмотря ни на какое влияние Вавы. А, уезжая обратно во Францию, взял да и подарил Пушкинскому музею 75 своих бесценных литографий. Раньше-то Марк Захарович много работ раздаривал, но Вава считала это непростительным мотовством.
Витражи в Реймском соборе
Впрочем, больше всего Валентине Григорьевне мешало мужнино чадолюбие. Ее отношения с Идой очень быстро испортились, и та стала редко появляться у отца дома. А всякий раз, когда Марк Захарович хотел подарить дочери что-нибудь из своих новых работ, Вава говорила, что картина уже кому-то обещана. Кстати, основная часть рисунков (общей стоимостью 65 миллионов долларов) стараниями Валентины Григорьевны досталась ее брату, Мишелю Бродецкому, которого Шагал не слишком жаловал.
Нужно ли говорить, что видеться с внебрачным сыном - Дэвидом - Валентина Георгиевна мужу запретила. На долгие годы с молчаливого согласия Шагала было наложено табу даже на упоминание Вирджинии Хаггард и ее сына. Пробовала Валентина Георгиевна потеснить из биографии мужа и его первую жену, но тут уж она столкнулась с непробиваемой стеной сопротивления! Первая жена и родина были и оставались для Шагала святынями. А то, что он окончил жизнь с другой женщиной в другой стране - это, конечно, ничего не отменяет…
Шагал умер 28 марта 1985 года в лифте, поднимавшемся на второй этаж. Пусть и не высоко, но все-таки вверх! А, значит, он действительно умер в полете…
Этот скульптурный портрет Марка Шагала установлен во дворе дома-музея в Витебске на Покровской улице...
Сорок лет Белла была рядом с Шагалом. Вместе с ним переносила тяготы
Гражданской войны: голод, холод, бытовую неустроенность. Родила ему дочь. Вместе
с ним уехала в эмиграцию, где к Шагалу пришла всемирная слава. Союз с Беллой
означал для художника не просто один из аспектов человеческой жизни. Жена была
его музой.
Шагал писал ей стихи. Ни одной картины или гравюры он не заканчивал, не
услышав ее «да» или «нет». На его полотнах Она озаряет его путь в искусстве,
парит вместе с ним над городами и весями, превращая обыденность в
сказку.
Летом 1909 года в Витебске художник познакомился с Беллой Розенфельд, дочерью
витебского ювелира.
"... Она молчит, я тоже. Она смотрит - о, ее глаза! - я тоже. Как будто мы
давным-давно знакомы и она знает обо мне все: мое детство, мою теперешнюю жизнь
и что со мной будет; как-будто всегда наблюдала за мной, была где-то рядом, хотя
я видел ее в первый раз. И я понял: это моя жена. На бледном лице сияют глаза.
Большие, выпуклые, черные! Это мои глаза, моя душа...". Марк Шагал, "Моя жизнь".
Позднее он писал: "Долгие годы ее любовь освещала все, что я делал".
Белла навсегда останется его первой возлюбленной, женой и музой. Внешне Белла
была очень похожа на самого Шагала. Хотя была красавицей, а он красавцем отнюдь
не был. А еще Белла была одухотворенной и воздушной. Занималась в студии
Станиславского, пробовала себя в литературе, интересовалась философией... В ее
присутствии Марк испытывал невиданное чувство невесомости, парения и покоя.
Часто он так ее и рисовал – безмятежно парящей в небе, и себя, летящим рядом с
ней - над заборами, над свиньями, над столбами, над обыденным и милым Витебском.
Прогулка, 1917-1918
В этой картине обалдевший от счастья художник с улыбкой во весь рот,
попирая крышу дома, держит в руке нарядную жену, которая, как знамя, трепещет и
парит в воздухе (правда, другие исследователи (например, А Каменский) считают,
что художник держит за руку свою взвившуюся в воздух юную жену, а сам шагает по
земле. Но хотя он и стоит на земле, однако как-то непрочно, словно и он
собирается взлететь в воздух, ведь у них обоих сейчас окрыленное настроение и
они готовы вершить чудеса).
В другой руке художник держит птицу. Таким
образом, М. Шагалу (вопреки поговорке) удается удержать и небесного журавля, и
земную синицу. Фигуры этой картины выстроены почти диагонально по всей
поверхности холста, настроение в «Прогулке» полно эксцентрического веселья, и
есть в ней что-то театрально-цирковое.
Через год после знакомства Белла и Марк были женихом и невестой. Свадьба казалась делом решенным, и вдруг все изменилось - влюбленного юношу стала мучить какая-то смутная тревога, какая-то тоска... Словом, в один прекрасный день он вдруг взял да и удрал от своей невесты в Париж. Те, кто знал их с Беллой, пришли в изумление. А она сама хранила спокойствие. Будучи женщиной необыкновенно умной и также одаренной необыкновенной интуицией, Белла понимала, что происходит с ее любимым мужчиной лучше, чем он сам. “Его позвал в дорогу какой-то таинственный инстинкт. Как грача или журавля осенью! Но он вернется”, - объясняла она. И все четыре года разлуки писала жениху письма – прекрасные, поэтичные, нежные…
“Мои русские картины были без света, – писал Шагал из Парижа. - В России все сумрачно и имеет серовато-коричневый оттенок. Приехав в Париж, я был потрясен переливами света”. И все же, сюжеты его картин не изменились. “Париж, ты мой Витебск!” - это, по мнению Шагала, было лучшим комплиментом. Жил Марк на улице Данциг, неподалеку от бульвара Монпарнас, в круглом кирпичном здании – это было общежитие художников под названием “Улей”. Одну и квартир там занимал в то время Амадео Модильяни, другую - Фернан Леже... Все обитатели “Улья”, как и положено настоящим художникам, бедствовали и даже голодали. Не имея денег на холсты, Шагал писал картины то на скатерти, то на простынях, то на собственной ночной рубашке. А в какой-то момент он опять почувствовал смутное беспокойство. А, может, это было неосознанное желание убраться подальше от надвигающейся войны: начинался 1914 год, и Франция была главным врагом Германии... Кто же знал тогда, что Россия – наименее подходящее место для человека, не желающего никаких войн и катаклизмов…
"Сегодня твой день рождения! Стой, не двигайся... Я все еще держала цветы... Ты так и набросился на холст, он, бедный, задрожал у тебя под рукой. Кисточки окунались в краски. Разлетались красные, синие, белые, черные брызги. Ты закружил меня в вихре красок. И вдруг оторвал от земли и сам оттолкнулся ногой, как будто тебе стало тесно в маленькой комнатушке... Вытянулся, поднялся и поплыл под потолком. Вот запрокинул голову и повернул к себе мою. Вот коснулся губами моего уха и шепчешь... И вот мы оба, в унисон, медленно воспаряем в разукрашенной комнате, взлетаем вверх. Нам хочется на волю, сквозь оконные стекла. Там синее небо, облака зовут нас". Белла Шагал "Горящие огни"
Как бы там ни было, но Белла дождалась своего Марка. “И погасили мы Луну, И свечек пламя заструилось, И лишь к тебе моя стремилась Любовь, избрав тебя одну…” - написал Шагал вскоре после свадьбы. И снова он рисовал себя и свою Беллу летящими в небе, свободными и влюбленными. А, когда в 1916 году родилась дочь Ида, стал рисовать и ее.
А потом в России одна за другой произошла две революции. Советская власть казалась Шагалу “новой античностью”, питомником, где обновленное искусство расцветет в небывалом великолепии. Сам Луначарский выдал ему мандат: “товарищ художник Марк Шагал назначается Уполномоченным по делам искусства в Витебской губернии. Всем революционным властям предлагается оказывать тов. Шагалу полное содействие”.
Шагал даже издавал декреты…
Через несколько лет Малевич – автор “Черного квадрата” - вытеснит Шагала из
Витебска, обвинив его … в консерватизме. Мол, Шагал напрасно до сих пор возится
с изображением каких-то вещей и человеческих фигур, тогда как подлинное
революционное искусство должно быть беспредметным. Целый год после этого Шагал
еще проживет в России, с увлечением работая … учителем рисования в детских
трудовых колониях “Малаховка” и “III Интернационал”. Как Макаренко, наравне со
всеми пек хлеб, дежурил на кухне, качал воду из колодца. Тем временем Белла
потихоньку распродала все свои фамильные драгоценности, чтобы подкормить
пятилетнюю Иду – в стране свирепствовал голод. Неизвестно, чем бы все это
кончилось, если бы необъяснимые “внутренние часы” Марка Захаровича не показали
бы, что пришло время совершить новый перелет. Не голод, не страх перед бытовыми
тяготами, а какой-то неведомый инстинкт снова звал его в дорогу… В 1922 году
Шагал вместе со своей семьей уехал в Каунас, оттуда – в Берлин, потом – снова в
Париж. Через несколько лет из Советской России стали доходить смутные, страшные
и – увы! – достоверные известия о том, что Советская власть крутенько
расправляется с художниками, поэтами, режиссерами, исповедовавшими Новое
Искусство. Шагал возблагодарил Всевышнего за то, что Он вложил в его душу жажду
странствий – как оказалось, спасительную. Во Франции Шагал прожил вплоть до
второй мировой войны.
На этот раз он чуть было не опоздал. Досиделся во Франции до самого прихода
немцев! Не трудно догадаться, что было бы с чистокровным евреем Шагалом, его
еврейкой-женой, с их дочерью, попади они в руки тех, кто еще в 1933 году, в
Мангейме, бросал в костер шагаловские полотна. Но, к счастью, в мае 1941 года
семья села на пароход, идущий в Америку.
В Нью-Йорк Шагалы прибыли на следующий день после нападения Германии на Советский Союз. Узнав об оккупации Витебска, Шагал написал ему письмо: “Давно, мой любимый город, я тебя не видел, не упирался в твои заборы. … Я не жил с тобой, но не было ни одной моей картины, которая бы не отражала твою радость и печаль. Врагу мало было города на моих картинах, которые он искромсал, как мог. Его “доктора философии”, которые обо мне писали “глубокие” слова, теперь пришли к тебе, мой город, сбросить моих братьев с высокого моста в Двину, стрелять, жечь, наблюдать с кривыми улыбками в свои монокли...”
На картинах того времени Шагал часто рисовал пожары. А скоро мировая катастрофа слилась для него с его личной, частной, но не менее страшной катастрофой - в 1944 году в результате осложнения после гриппа умерла его единственная любовь, его жена Белла. Необыкновенная женщина! “Твой белый шлейф плывет, качаясь в небе...” - напишете он много лет спустя.
Девять месяцев мольберты с эскизами были повернуты к стене – рисовать Марк
Захарович не мог. Он вообще ничего не мог – ни с кем-либо говорить, ни куда-либо
ходить, ни чего-либо хотеть.
Спустя четыре года Шагал обращался к ней в стихах как к живой, она осталась
жить и в его творениях.
Дама в черных перчатках, невеста, женщина с ребенком, ангел, взмывающий в
небо или уютно устроившийся в букете весенних цветов, — все это Белла.
Шагал умер 28 марта 1985 года в лифте, поднимавшемся на второй этаж.
Цитаты:
* Любовь дает силы человеку творить во всех сферах его деятельности.
* Жизнь — это очевидное чудо.
* Для меня значение имеет только любовь и я имею дело только с теми вещами,
которые крутятся вокруг неё.
* В нашей жизни есть одна единственная краска, как и на палитре художника,
придающая смысл жизни и искусству. Это краска любви.
* Художник — это маг, большое сердце. Он извлекает красоту, отыскивает
свежесть во всем, рыщет, подчиняет себе стихию.
* Искусство - это прежде всего состояние души. А душа свята у всех нас,
ходящих по грешной земле.
Источники:
Портрет молодого Шагала кисти его учителя Пэна (1914)
Белла Розенфельд была восьмым ребенком в ортодоксальной еврейской семье. Ее родители держали ювелирный магазин и считались довольно состоятельными.Отец был постоянно погружен в тору, сметливая и практичная мать занималась делами торговли. Несмотря на патриархальный уклад жизни семьи Розенфельдов, их взгляды были достаточно широки, чтобы дать Белле возможность получить светское образование. Девушка училась в Москве на женских курсах историка В.И. Герье, интересовалась литературой, театром.
Задумчивый, постоянно погруженный в живопись, никем не признанный, бедный, у окружающих Мойша вызывал недоумение и жалость. А Белла увидела в нем талант
В 1909 году в гостях у своей подруги Белла познакомилась с молодым художником Мойшей Сегалом. Задумчивый, постоянно погруженный в живопись, которую он считал делом своей жизни, никем не признанный, бедный, у окружающих Мойша вызывал недоумение и жалость. А Белла увидела в нем талант и твердость духа, она поверила в него еще тогда, поверила на всю жизнь. Короче говоря, они влюбились друг в друга с первого взгляда. Позднее он писал: "Долгие годы ее любовь освещала все, что я делал". Спустя шесть лет после первой встречи, 25 июля 1915 года, они поженились.
Вирджиния сделала для Шагала все, что могла, но Беллу она заменить была не в силах. До последних дней только Беллу обнимал вечно молодой Шагал на своих картинах, и ее лицо было у мадонн на его витражах, и только ее глаза – у кротких коров и озорных коз...
По материалам сайтов Центрального еврейского ресурса и www.marc-chagall.ru
Белла Розенфельд была восьмым ребенком в ортодоксальной еврейской семье. Ее родители держали ювелирный магазин и были довольно состоятельны. Отец был постоянно погружен в тору, сметливая и практичная мать занималась делами торговли. Несмотря на патриархальный уклад жизни семьи Розенфельдов, их взгляды были достаточно широки, чтобы дать Белле возможность получить светское образование. Белла училась в Москве на женских курсах историка В.И. Герье, интересовалась литературой, театром.
Белла Розенфельд — жена Марка Шагала
В 1909 году в гостях у своей подруги Теи Брахман Белла познакомилась с бедным молодым художником Мойшей Сегалом. Задумчивый, постоянно погруженный в живопись, которую он считал делом своей жизни, никем не признанный, у окружающих Мойша вызывал недоумение и жалость.
Белла увидела в нем талант и твердость духа, она поверила в него еще тогда, поверила на всю жизнь. Позднее он писал: «Долгие годы ее любовь освещала все, что я делал». 25 июля 1915 года они поженились. Белла стала первой женой и музой Марка Шагала.
Любовная тема в творчестве Шагала неизменно связана с образом Беллы. С полотен всех периодов его творчества, включая позднейший (после смерти Беллы) на нас смотрят ее выпуклые черные глаза. Ее черты узнаваемы в лицах почти всех изображенных им женщин. («Голубые любовники» 1914г., «Розовые любовники» 1916г., «Серые любовники» 1917г., «Акробатка» 1930г.) Характерный для живописи Шагала мотив полета, воспарения, отрыва от реальности — часто связан с темой любви. Зачастую, любовь на полотнах Шагала — это их совместный с Беллой полет. («День рожденья» 1915г., «Над городом» 1914-1918г.)
Такой характерный для творчества Марка Шагала мотив, как свадьба, наверное, наиболее полно раскрывает отношение художника к своей жене. В творчестве Шагала реальность неизменно слита с миром мистического, поэтому особенное значение для художника имеют архетипические ситуации — смерть, рождение, свадьба.
М.Шагал. «Белла в белых перчатках», 1915 год
Фигура невесты — черноволосой женщины в белом платье — всегда воздушна и невесома, в ее глубоких черных глазах — приобщенность к тайне мироздания. Это образ реализованной женственности, будущей жены и матери. («Свадьба» 1918 г., «Новобрачные на Эйфелевой башне» 1939 г., «Художник над Витебском» 1982 — 1983 г., «Художник и его невеста», 1980г., «Свадебные огни» 1945 г.)
Мифопоэтический образ родного Витебска также был немыслим для Шагала без Беллы. Большую часть жизни художник провел на чужбине, его родной город с течением времени изменился до неузнаваемости. Однако Витебск Шагала существовал не только в его душе, но и в душе Беллы.
«День рождения», 1915 год, Нью-Йорк, Музей современного искусства
«Сегодня твой день рождения! Стой, не двигайся… Я все еще держала цветы… Ты так и набросился на холст, он, бедный, задрожал у тебя под рукой. Кисточки окунались в краски. Разлетались красные, синие, белые, черные брызги. Ты закружил меня в вихре красок. И вдруг оторвал от земли и сам оттолкнулся ногой, как будто тебе стало тесно в маленькой комнатушке… Вытянулся, поднялся и поплыл под потолком. Вот запрокинул голову и повернул к себе мою. Вот коснулся губами моего уха и шепчешь… И вот мы оба, в унисон, медленно воспаряем в разукрашенной комнате, взлетаем вверх. Нам хочется на волю, сквозь оконные стекла. Там синее небо, облака зовут нас».
Белла Шагал
Их общая навеки утерянная родина была их общей заветной тайной, миром их грез. Образ дореволюционного городка в Белоруссии отображен не только в картинах Марка, но и в книге воспоминаний Беллы Шагал «Горящие огни».
Русский перевод книги сделан не с подлинника, написанного на идиш, а с французского переложения, однако это ничуть не снижает художественной ценности текста. Марк написал к этой книге послесловие и сделал иллюстрации. «Горящие огни» — проникнутое ностальгией, глубоко лиричное произведение. Как и воспоминания Марка Шагала «Моя жизнь», оно помогает глубже прочувствовать живописное творчество великого мастера.
Марк Захарович Шагал (6 июля 1887 , Лиозно, Витебская губерния — 28 марта 1985 , Сен-Поль-де-Ванс, Прованс, Франция) — белорусский (тогда територия Российской империи) и французский график, живописец , сценограф и поэт, один из самых известных представителей художественного авангарда XX века.
Марк Захарович Шагал родился 24 июня (6 июля) 1887 года в местечке Лиозно близ Витебска (40 км на запад) или (по другим данным) в самом Витебске, в черте еврейской оседлости Российской империи. И отец будущего художника, Хацкл-Мордхэ и его мать, Фейгэ-Итэ, происходили из местечка Лиозно, и значительную часть детства Марк Шагал провёл в доме своего деда в этом местечке. С 1900 по 1905 г. Шагал учился в Витебском четырехклассном училище. В Витебске же художник знакомится со своей будущей женой, своей единствен ной музой — Беллой.
Белла Розенфельд (1895-1944гг.) была восьмым ребенком в ортодоксальной еврейской семье. Ее родители держали ювелирный магазин и были довольно состоятельн
ы. Отец был постоянно погружен в тору, а сметливая и практичная мать Беллы занималась делами торговли. Несмотря на патриархальный уклад жизни семьи
Розенф
ельдов, их взгляды были достаточно широки, чтобы дать Белле возможность получить светское образование в Москве. Она училась на женских курсах историка
В. И. Герье, интересовалась литературой, театром. В столице Белла училась так
же актерскому искусству в одной из студий, руководимых Станиславским. В 1915 году она вышла замуж за Шагала и раз
делила с ним тяготы военного и револю
ционного времени, сопровождала в переездах из Витебска в Петроград и Москву и далее - в Берлин и Париж. Еще до отъезда из России Белла была выну
ждена покинуть театр из-за травмы, полученной на репетиции. В дальнейшем ей удалось все же реализовать свои творческие потенции, но не на театральном, а на литературном поприще. В конце
1920-х она перевела с русского на французский шагаловскую "Мою жизнь", а в середине 1930-х нач
ала писать собственные мемуары.
Марк Шагал писал: "Долгие годы ее любовь ос
вещала все, что я делал".
Любовная тема в творчестве Шагала неизменно связана с образом Беллы. С полотен всех периодов его
творчества, включая позднейший (после смерти Беллы) на нас смотрят ее вы
пуклые черные глаза. Ее черты узнаваемы в
лиц
ах почти всех изображенных им женщин. ("Голубые любовники" 1914г., "Розовые любовни
ки" 1916г., "Серые любовники" 1917г., "Акробатка" 1930г.) Ха
рактерный для живописи Шагала мотив полета, воспарения, отрыва от реальности - часто связан с темой любви. Зачастую, любовь на полотнах Ш
агала - это их совместный с Беллой полет. ("День рожденья" 1915г., "Над городом" 1914-1918г.)
Такой характерный для творчества Марка Шагала мотив, как свадьба, наверное, наиболее полн
о раскрывает отношение художника к своей жене. В творчестве Шагала реальность неизменно слита с миром мистического, поэтому особенное
значение для художн
ика имеют архетипические ситуации - смерть, рождение, свадьба. Фигура невесты - черноволосой женщины в белом платье - всегда воздушна
и невесома, в ее глубоких че
рных глазах - приобщен
ность к тайне мироздания. Это образ реализованной женственности, будущей жены и матери. ("
Свадьба" 1918 г., "Новобрачные на Эйфелевой баш
не" 1939 г., "
Художник над Витебско
м" 1982 - 1983 г., "Художник и его невеста", 1980г., "Свадебны
е огни" 1945 г.)
Мифопоэ
тический
образ родного Витебска также был немыслим для
Шаг
ала без
Беллы. Большую часть жизн
и художник провел на чужбине, его родной город с течением времени изменился до неузнаваемости. Однако Витебск Шагала существовал не только в его душе, но и
в душе Беллы. Их общая навеки уте
рянная родина была
их общей заветной та
йной, миром их грез. Образ дореволюционного город
ка в Белоруссии отображен
не то
лько в картинах
Марка, но и в книге воспоминаний Беллы Шагал "Горящие огни". Русский перевод книги сделан не с подлинника,
написанного на идиш, а с французского пере
лож
ения, однако это ничуть не снижает художественной ценности текста. Марк написал к э
той книге послесловие и сделал иллюстрации. "Горящие огни" - проникнутое ност
а
льгией, глубоко лиричное произведение. Как и в
оспоминания Марка Шагала "
Моя жизнь", оно помогает глубже проч
увствовать живописное творчество великого м
астера.
Белла стала для Марка воп
лощением женской красоты, а странный молодой человек навсегда покорил сердце девушки. На
до сказать, что четыре года разлуки, пока Шагал пребывал в Пар
иже, не способствовали, по собственному признанию худо
жника, укреплению его привязанности. Шагал был готов внести роман
с
Беллой в с
писок былых побед.
Но Белла оказалась упрямей, чем он
ожидал. Она дождала
сь, пока Шагал вернулся в Витебск, и св
идания возобновились. Смешно признание Шагала на этот счет: "Я ее рисовал-рисовал, а все закончилось свадебным венцом".
На
свадьбе Шагала и Беллы гуляло пол-Витебска. Над головами ст
ремительно летали ангелы, мальчишки держали коз за хвосты, чтобы те не улетели на небо. Город стал похож
на
один большой св
адебный стол. Деревья ломились от плодов, реки выходили из берегов, заливая свадебные наряд
ы жениха и невесты, вино в бокалах, сколько его
ни осушали, не убывало.
На следующий год у влюбленной пары роди
лась
дочь Ида.
Именно она впоследствии станет умело и энергично содействовать тому, ч
тобы творчество отца получило международное признание. Обе женщины - Белла
и Ида - о
кр
ужили Шагала любовью и заботой, внесли гармони
ю в его суетный быт.
Белла умерла 2 сентября 1944 год
а в эмиграции, в Америке. Спаст
и ее
м
огло только вновь открытое чудо-средств
о - пенициллин, н
о из больницы, куда положили Беллу, весь пенициллин был отправлен на фронт...
Шагал в 1973 художни к п риезжает в СССР по приглашению советского министерства культуры. Посещает Москву и Ленинград, проводит выставку в Третьяк овской галерее, дарит Третьяковке и Музею изобразительных искусств им. А. С. Пушкина свои работы. О т посещения Витебска он отказался. 1997 — первая выставка художника в Белоруссии.
Шагал скончался 28 марта 1985 года в прованском городе Сен-Поль-де-Ванс. Похоронен на местном кладбище. До конца жизни в его творчестве прослеживались «витебские» мотивы. Существует «Комитет Шагала», в состав которого входят четыре наследника Шагала. Полного каталога работ художника нет.